And I've been waiting for so long now
I can feel you in the hollow
And every cloud on the horizon
Come back to me darlin'
Стоя на палубе и наблюдая за проступающим сквозь утреннюю дымку очертанием незнакомого берега, перед ее глазами почему-то вырастали образы совсем другого причала, совсем других людей, сновавших в разные стороны, то и дело задевая друг друга, что часто приводило к громким перепалкам. Ее не покидало ощущение, что все это было лишь миражом, призраком прошлой жизни. Слишком много дней прошло с той поры, как она покинула родной по крови, но так опостылевший сердцу туманный Альбион. Слишком много разных мыслей пронеслось в голове с того времени, как она поднялась на палубу этого корабля в Англии. И вот сейчас, через пару часов ей придется покинуть ставшую ее недолгим убежищем последнюю частички Родины. Родины, которую бы она запросто променяла на то, чтобы все близкие ей люди сейчас были с ней рядом.
Она простила их всех почти сразу, простила за то, что они бросили ее одну в ту минуту, когда больше всего в них нуждалась. Ведь у них у всех была причина, разумная, правильная, нужная для успокоения их метущихся душ. Сэр Малкольм, который стал ей тем отцом, в котором она всегда нуждалась, должен был вернуть тело их близкого друга на родину, и женщина не могла с этим спорить. Это был его путь покаяния – перед Сембене, перед Миной и Питером, и даже перед женой. Виктор же должен был примириться со своими внутренним демонами, которые по прихоти его гениального сознания обрели плоть и кровь. Ей ни секунды не нравился его способ покаяния, но кто она была такая, чтобы советовать бедному мальчику, как лучше всего справляться с душевными ранами. Мистер Клэр тоже покинул ее. Они все ушли… Все…
Но больнее всего для нее было его бегство. От нее? От себя? Как он посмел оставить ее одну? Почему его совесть была сильнее их чувств? Она искали ответы на эти жуткие вопросы, как призрак, слоняясь по опустевшему дому. В сознании её удерживало только желание узнать, жив ли он ещё. И когда на страницах газет, подкидываемых под дверь, она не находила заметок о его казни, сердце, замиравшее на те долги секунды, пока она, шурша тонкой бумагой, перелистывала типографские изделия, начинало снова стучать, отбивая безумный ритм в ушах, отсчитывая секунды до момента, когда новый выпуск лондонской прессы попадет ей в руки. Так продолжалось несколько недель. Она жила от газеты до газеты, от страницы до страницы, от смазанной вспотевшими руками буквы до плохо пропечатанного слова. И когда пришло осознание, что, скорее всего, он не встретился с Создателем тем способом, который предлагало британское правосудие, все ее естество потребовало истины. Она обязана была знать, что случилось с Итаном…
And oh, my god
I'll take you to the grave
The only love I've ever known
The only soul I've ever saved.
Мистер Лайл, единственный друг, на которого она ещё могла рассчитывать, выяснил всю интересовавшую ее информацию. Мистера Чендлера не повесили, его влиятельный батюшка сделал все от него зависящее, чтобы заполучить своего сына-бунтаря в лоно семьи. Но, несмотря на то, что разум усиленно пытался убедить ее, что возможно, это лучший для него выход, что он жив, сердце требовало действовать незамедлительно. По известным только ему каналам, о которых мисс Айвз даже не хотела задумываться, мистер Лайл примерно выяснил, где мог сейчас находиться Итан, он же помог найти судно, которое с минуты на минуту должно было причалить в порту Нью-Йорка. А ещё, всё ещё испытывая чувство вины перед Ванессой, старый египтолог приставил к ней в качестве своеобразной охраны парочку ужасающего вида детин, которые по его приказы, должны были в случае необходимости жизнь отдать за мисс Айвз. Да, и ко всему прочему один из этих громил был, так сказать, местным, а уж такой человек для исполнения ее пока не совсем сформировавшегося плана был просто необходим.
- Мисс, капитан говорит, что мы пришвартуемся через несколько минут, - неуклюже прикоснувшись к пропитавшейся соленой водой и грязью кепке в качестве знака почтения, Марк, так звали одного из ее сопровождающих, обратился к женщине. - Я отдал ему оставшуюся часть платы, если Вы не возражаете.
- Нет, Марк, все правильно, спасибо, - кивнув в знак согласия, ответила Ванесса. Несмотря на то, что он смотрел на женщину с высоты своего немаленького роста, их обоих все равно не покидало ощущение, что в действительности всё было совсем наоборот. Она, даже не поднимая глаз, всегда будто бы взирала на них сверху вниз, а не они на нее. – Мистер Лайл сказал, что для нас забронированы номера в гостинице неподалеку, где нас будет ждать человек, с которым мне необходимо будет встретиться. Так что мы направимся сразу туда.
И она снова возблагодарила сэра Малкольма, который оставил ей некоторые сбережения, потому что пользоваться безмерной преданностью и чувством вины мистера Лайла Ванесса не могла. Не только он должен был платить по счетам. Они все должны друг другу столько, что ни за одну жизнь не расплатиться…
