офф. простите за много_текста, первый раз пишу, надо вжиться!

Софи делает еще шаг, который по своей широте, длине и скорости вполовину уступает тем, какими она ходила раньше, когда еще была молодой собой, и потихоньку начинает понимать прелесть бытия старушкой. Увидела бы она, как красиво на ветру переливается трава в вечерней дымке, будучи восемнадцатилетней старательно пытающейся везде успеть девушкой? Услышала бы она, как мягко и плавно шелестят ветер в ветках деревьев и крылья последних еще не укрывшихся в своих гнездах на ночь птиц? Смогла бы она когда-нибудь уехать от родного городка так далеко, чтобы весь он превратился лишь в небольшое пятно светящихся огней где-то на горизонте?
Она понимает, что ничего такого ей никогда бы не удалось. Её судьба была предопределена с рождения младшей сестры, и Софи со свойственной старшим сестрам покорностью принимала все, что происходило с ней, как должное. Но в последние пару дней все складывалось точно не так, как было предначертано: встреча с Ведьмой Пустоши, проклятье, побег из дома - восемнадцатилетняя девушка, неделю назад мирно сидевшая в тихом закутке и обвязывающая фиолетовую шляпу розовой вуалью, теперь в образе дамы очень преклонного возраста путешествует по горам в поисках нового счастья. Это не должно укладываться в голове, но Софи Хаттер решила отбросить вообще все размышления хоть сколько-нибудь обязывающие принимать решения вроде "что делать дальше и как дальше жить" на потом, сейчас поступая реактивно.
То, что происходит, требует ее реакции. Без дополнительных раздумий и рассмотрения ситуации с разных сторон. Жизнь завертелась как-то слишком быстро, чтобы тратить ее на бесполезные мысли.
Теперь бабушка Софи делает следующий шаг и слышит где-то вдалеке за ее спиной шум. Нарастающий, объемный, исходящий не от Пугала, замаячившего своей соломенной головой на горизонте, с которым она распрощалась несколько минут назад. Самое удивительное и волнующее - что источник шума становится видно не сразу, этот источник появляется из-за холма и движется прямо ей навстречу, впереди него гордо прыгает Пугало и если бы оно умело радостно махать руками - именно этим бы оно и занималось, но за неимением конечностей он качает своими плечами-палкой вверх-вниз. Софи пробирает озноб, смешанный со страхом и волнением, при чем волнение чувствуется сильнее, чем страх. Она не боится Ходячего замка, не боится Хаула, который может подстерегать ее внутри в надежде съесть ее сердце, где-то на глубинах подсознания она знает, что не представляет для великого мага и чародея никакого интереса в своем старушечьем образе, но ее охватывает волнение.
Волнение от принятия важного решения, решения, которое может в корне изменить ее судьбу.
Замок приближается к ней все ближе и ближе, а она смотрит на него с удивлением и в голове ее повторяется снова и снлва: "Софи, ты должна это сделать! Софи! Это твой шанс", - и вот уже Пугало совсем близко, оно прыгает дальше, снова покачивая плечами и подначивая Софи на какое-то действие, вот звук громыхания замка становится настолько громким, что ей приходится зажать уши руками; она поднимает голову и видит "брюхо" замка, потому что этот поражающий размерами своеобразный дворец уже проходит над ней, одна его лапа справа, другая слева. Она хватает шаль, чтобы та не улетела вслед за резким порывом ветра, придерживает шляпу, не отпуская клюки, которую получила от Пугала в подарок за его спасение, и понимает, что замок прошел мимо.
Над ее головой - сумеречно-ночное небо, под ее ногами шелестит трава от ветра, где-то неподалеку в деревьях встревоженные птицы взволнованно щебечут, а замок... Замок уходит.
Именно теперь она понимает, что упускает возможность всей своей жизни. Что-то, что могло бы все изменить, при чем обязательно к лучшему. Она делает несколько шагов, пытаясь догнать замок, почему-то думая, что он остановится, чтобы подсадить ее к себе, но уже через несколько секунд понимает, что ошибается. Ей приходится бежать, ноги вязнут в мягкой земле, шаль сползает с плеч, в какой-то момент все-таки с них срывается. Софи успевает проводить ее взглядом, но решает ни в коем случае не лишиться клюки от Пугала, которое так ей сегодня помог.
Одно из крылец, входов в замок, оказывается уже совсем близко, она цепляется рукой за перила, но дом Хаула идет слишком быстро, словно враскачку и не дает ухватиться так, чтобы подтянуться на ступени. В какой-то момент ей кажется, что все, это конец, ее старые кости сломаются одна за одной, когда замок последний раз поведет вот так вверх и силы рук просто не хватит, чтобы удержаться - и именно тогда ее пробирает негодование и злость.
- Решай, либо ты впускаешь меня, либо нет! - кричит она замку, надеясь, что он ее услышит, и в следующий миг дом будто подсаживает ее и она наконец оказывается на ступенях. Крепко держась за перила старыми морщинистыми пальцами, не в силах выпрямить спину, она оборачивается к Пугалу, - Спасибо тебе за помощь! - машет рукой, в которой зажата клюка, а затем медленными шагами поднимается по ступеням и входит внутрь.

Ее встречает темнота, звук потрескивающих в огне дров и запах пыли. Ей хочется чихнуть, но чтобы никого не разбудить приходится почесать нос от пыли и терпеть.
Несмотря на то, что снаружи замок движется, трясется, качается вверх-вниз и из стороны в сторону, внутри все очень спокойно, как будто это обычный дом, стоящий на земле. Глаза потихоньку привыкают к полутемноте, озаряющейся только огнем откуда-то из центра комнаты, и Софи различает ступени, по которым нужно подняться, чтобы попасть в общую залу.
Справа от нее - лестница на второй этаж, слева - тот самый огонь, который добавляет этому дому хоть какой-то жизни: звука от трескучего дерева, которое уже почти потухло, и света от слабеньких язычков пламени, лениво облизывающих последние лежащие в огниве головешки. Софи очень хочется сесть в кресло рядом  с огнем и уснуть, хотя бы до утра, хотя бы пока кто-нибудь не найдет ее, но она понимает, что если не подложить дров, то к утру ее кости окоченеют и заскрипят хуже местных половиц.
Кряхтя и ворча она берет несколько поленьев, сложенных недалеко от огня, и подбрасывает их в самый центр. Потом садится в кресло и устраивается удобнее, жалея, что все-таки потеряла шаль:
- Вот сейчас как усну, а завтра и встречусь с местным хозяином, - мямлит тихо себе под нос, поправляя шляпку и закрывая глаза, - И чего мне боятся, мне-то уже не восемнадцать, можно и поспать тихонько, а потом и уборщицей наймусь, пыли-то ух сколько... - говорит это монотонно, как будто даже уже засыпая.
Но в один момент неловкий вдох - и на весь первый этаж замка раздается старушечье чихание.

Отредактировано Sophie Hatter (24.11.2016 12:29:40)

Тело старухи содрогается от громкого чиха. Что-то хрустит в районе, кажется, шеи, и Софи, ворча себе под нос, трет заднюю сторону шеи, пытаясь растереть ноющие то ли кости, то ли суставы - за полтора дня в этом теле она еще не до конца научилась определять, что конкретно болит. Она понимает только одно: из-за этого чиха может проснуться хозяин этого шагающего по холмам и болотам замка, и у нее могут начаться проблемы.
Она опасливо озирается по сторонам, привставая с кресла, опирается на подлокотники, затем снова садится поудобнее и готовится задремать, потому что очень устала за сегодняшний тяжелый день, настолько, что сейчас ее даже ни на минутку не отвлекут какие-нибудь шаги со второго этажа.
Но шагов и нет. Вместо них кто-то начинает говорить с ней поскрипывающим голосом, который не может принадлежать человеку. Бабушка Софи резко раскрывает глаза и видит перед собой лишь огниво, в которое пару минут назад подбросила пару поленьев, но не видит того, кто мог бы с ней разговаривать. Она вглядывается в огонь, придвигается к нему поближе и смотрит еще внимательнее. Со стороны она выглядит зловеще: восьмидесятилетняя старуха с прищуром глядит на бедный огонек, который еще минуту назад чуть было не потух.
Она качает головой и бурчит себе под нос, что это ей послышалось, что никто с ней не говорил и что это ей начал сниться первый сон, но все еще не отводя взгляда от огня начинает различать в нем черты лица. Глазки, что-то вроде рта, она даже видит сложенные на каком-то странной форме полешке ручки.
- Что за... - начинает говорить, протирает глаза, вглядывается в него снова: сомнений нет, это лицо, - Ты мне говоришь?.. - переспрашивает, хотя в комнате нет больше ни одной заколдованной Ведьмой Пустоши девушки, - Подумать только... - Софи привстает с кресла, подходит ближе к огню, разглядывает его совсем близко.
Ей и в голову не могло прийти, что такое тоже бывает - пусть чародейство и воспринимается в их мире как что-то совершенно приемлемое, чему уже не стоит удивляться, но разговаривающая горящая поленница - это как-то слишком много даже для Хаула. Она резко поворачивается, вглядываясь в полутемноту комнаты и прикидывая, что еще может с ней заговорить. Резко - это, конечно, слишком громко сказано; резким это могло быть лишь по мнению самой старушки, а со стороны она лишь лениво поворачивается, удивленно осматривая помещение.
- И что, ты разговариваешь? Кто ты? - ее беспокоит то, что он сразу определил, кто наложил на нее заклятие, - С чего ты взял, что это она? Вы с ней в сговоре? Отвечай, иначе залью водой! - голос с хрипотцой звучит очень грозно, Софи и сама удивляется своей решительности и ворчливости, которая раньше не была ей присуща.
Глубоко в душе она понимает, что ей очень страшно - и не от того, что где-то в этом замке спит великий маг и волшебник, поедающий чужие сердца, а потому что она может никогда больше не услышать собственного родного голоса. К этому, нынешнему, она уже почти привыкла, но все равно каждый раз когда она говорит что-то вслух, ее пробирает дрожь.
"И все потому что я старшая! Неудачница! Какая я все-таки неудачница," - вертится у нее в голове снова и снова от обиды и злости, скопившейся в груди и выплескиваемой сейчас на пока что ничего плохого не сделавшего говорящего огонька.

Софи стало как-то не по себе от того, что она так сорвалась на пока еще ничего ей не сделавший разговаривающий огонек. Несмотря на хитрые и злые глазки (еще неделю назад Софи бы не поверила в то, что дает какие-то определения глазам огненного демона, но в старости, похоже, перестаешь чему-либо удивляться), огонь был явно не настроен на вражду. Она как-то поежилась от чувства вины и отвела взгляд от него.
Странно, она почти что забыла о том, что находится в теле старухи. Она даже ловила себя на мысли, что быть такой ей удобнее и комфортнее, что ее поведение больше подходит для восьмидесяти лет, нежели для восемнадцати... Но это не мешало ей параллельно думать о том, как она ненавидит Болотную ведьму и как сильно хочет снять свое заклятие!..
Огонек молчал, спрятавшись за дровами, Софи тоже молчала, насупившись и сложив руки на груди. Она мысленно ворчала, на деле лишь тихо причмокивая губами, и из этого причмокивания сложно было понять, к кому было обращено ее недовольство.
- Почем мне знать, кто чей враг, скажи мне на милость? - сравнение Софи с невеждой сильно ее задело, и она села ближе к огню, - Я вообще обычная... Шляу... Ведж... Мово... А, тьфу! Все забываю, что не могу никому рассказать! - и тут она услышала краем уха то, что могло бы как-то сыграть ей на руку, - Договор? - переспросила тихо, пока огонек глазел по сторонам, - Дееемон, значит... - старушка посмотрела на него лукаво, чуть было не подмигивая. Раньше, будучи девушкой, она бы ни в жизнь не позволила себе так на кого-то смотреть и разговаривать так, как говорила с демоном - все-таки были и плюсы в наложенном на нее заклятии!
Демон говорил ладно и забавно - похоже, сам был не в восторге от того "договора", о котором обмолвился. А может у него просто характер был такой скверный, примерно как у Софи стал теперь? Тогда они точно смогли бы найти общий язык и о чем-нибудь договориться. И следующая его фраза старушку в этом убедила еще сильнее.
- Я разве похожа на юную глупую девочку, которую легко обдурить? - Софи оперлась на клюку и привстала в кресле, медленно озираясь по сторонам в поисках кувшина с водой, - Где у вас тут вода вообще... - говорила себе под нос, ходя по комнате и шаркая ногами, - Да не боись ты, жажда одолела, я ведь весь день шла, пока меня к вам не привело, - "Или вас ко мне", - Софи ведь очень хотела, чтобы на ее пути попался какой-нибудь домик, так может это ее желанье сбылось и привело к ней замок? - Так что ты хочешь за помощь-то? - она взяла в руки кувшин с водой, но не нашла рядом с ним стаканов, - Что за ерунда, где посуда... Сердца ест, да только, похоже, без тарелок и приборов, а!.. - это она говорила уже про Хаула, потому что найденные в шкафу чашки и тарелки поросли вековой пылью и, может быть, еще и плесенью, но в темноте этого было не заметно.
Оставив попытку налить себе воды, Софи разочарованно поплелась обратно к огню и уселась в уже ставшее родным кресло. Устроилась поудобнее и через полузакрытые глаза смотрела на мигающий впереди огонек.
- Я, кстати, бабушка Софи, - она решила называться так, чтобы не смущать людей фамилией - вдруг они знали ее раньше или слышали про их магазин. С другой стороны ее нынешний собеседник не был человеком и уж точно не умел смущаться...