Retrocross |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Retrocross » STAR WARS » No Rest for the Wicked
No Rest for the Wicked |
LUMIYA, QUI-GON JINN, |
Наказание настигает нас даже в смерти и никакая Сила не спасет от него. Немного ситхской алхимии, капелька нечестивых практик и тюрьма для покойного мастера, чей дух был вырван злой, но крайне любопытной волей последней Леди ситхов.
Люмия склонилась над очередным кристаллом, вплавляя в него особое сочетание металлов столь чужих для этого мира, что местная атмосфера плавила их лучше кузнечного горнила. Но меж плотной сетки молекул, в их решетчатой клетке, он мог сохранять свою форму, словно капля ртути в янтаре. Сетка узоров, тонкая, как паутина, сплеталась в причудливые спирали. Камень в её руках кричал, его эхо разносилось в Силе – отголосок сырого, несформированного, но вполне живого разума. Она не слушала, лишь вонзала иглу за иглой в твердую плоть своего подопытного, по микрону вырисовывая конечный рисунок… У неё было много времени и терпения, очень, очень много…
Сначала была тьма, уютная и теплая, напоенная скорбным молчанием. После был свет, яркий, пленительный, жаркий, как зов жизни. Последним пришло равновесие, когда первое и второе точно разделили мир пополам, позволив скользить духу Силы где-то меж ними, на гранях самого бытия. Именно так описывали смерть в старых трактатах, которые Темная Леди некогда нашла на забытой всеми луне весьма неприветливой планеты. Очень поэтичное сравнение, как ей казалось, но вот чтобы проверить его пришлось бы умереть. К счастью, у чувствительных к Силе были и другие методы, менее драматичные для исследователя. Подчинить себе смерть, превозмочь её и оставить далеким воспоминанием – мечта любого ситха. Но не Люмии.
Нет, она не страшилась кончины, видя в этом естественный ход вещей. Куда больше её пугали все те утерянные знания, сгинувшие вместе с последними мастерами древних искусств. Сколькому, о, сколькому они могли бы научить своих неразумных потомков! Сколько мудрости, знаний, силы хранили их безмолвные призраки! Нужно было лишь правильно поддеть крышку бытия и достать, дать им голоса и, если того потребуют, вырвать… каждое… слово.
Сегодня её эксперимент должен был подойти к финальной стадии. Методом проб и ошибок была создана ловушка, в центре которой помещался манок. Позже, если все получится, она попробует найти какого-то специфического духа, но сейчас, сейчас сгодится любой.
Изувеченный металлом кристалл опустился в паз, продолжая стенать и кричать через Силы вместе с другими своими собратьями. Клетка их боли станет клеткой гостя, а их плачь – петлей на его шее, за которую его и приволокут на этот план бытия, заставят обрести видимую форму и слышимый голос.
- Итак… посмотрим, - с тихим щелчком в кругу кристаллов завибрировали тени, словно сломанные голограммы плевались радугой. Люмия ждала, ждала и смотрела на показатели приборов, измерявшими «самочувствие» энергетических кристаллов, она же не хотела разрушить своих маленьких подопечных, так и не получив результата…
Он давно уже не являлся в мир, да это было и незачем. Все, кого знал Квай-Гон и кто доверял бы ему и готов был слушать, были мертвы. Он сделал то, что должен был, и знание о том, как не потерять себя в Силе, открылось тем, кому оно было нужно. Теперь была их очередь передавать знания следующим. Насколько он знал, они и делали это. Его же уделом стал покой - насколько это слово в принципе было применимо к Кваю.
Но это волнение в Силе игнорировать он не мог. Оно было слабым и сильным одновременно. Так кричат перед самой смертью. не сдерживая сил, зная, что копить их больше некуда - и Сила от этого дрожит. Так кричат те, кто не рассчитывает на то, чтобы их услышали; кричат, но не зовут - и потому эту дрожь часто не замечают. Квай заметил ее сразу же. Он и при жизни реагировал, слышал, ощущал такое. Он и тогда каждый раз начинал действовать, откликаясь на призыв, прежде, чем успевал до конца понять, кто и зачем зовет. Такое было его место в Силе, с самого начала и до конца: он был человеком, который отзывается, когда просят о помощи или когда кричат, не рассчитывая ее получить.
Он явился в мир не материальным призраком, как всегда, когда не хотел, чтобы о его присутствии знали. Еще до появления он уже понял, что кричит не человек. Больно было кристаллу - кристаллам, вернее. Какой-то эксперимент, возможно? Женщина, бывшая в комнате, тоже должна была чувствовать боль вокруг, но вряд ли переживала или терзалась ей. Скорее, ей двигало что-то, похожее на любопытство. Чего она хотела, что ждала от живых камней?
Квай не был уверен, что хочет говорить с женщиной - слишком сильна в ней была Темная сторона, чтобы полагать, что она услышит его доводы. Ему нужно было больше информации, но прежде он собрал вокруг себя Силу, чтобы передать ее кристаллам - пусть этого не хватит надолго, но короткий миг передышки у них будет, а дальше он успеет что-то придумать.
Он не сразу понял, что не так. Сила вместо того, чтобы уйти к тем, кому она была нужнее, все еще держалась за него. Или, вернее, держала его, не давая ни прервать связь с кристаллами, ни уйти. Напротив: она тянула его куда-то, и Квай-Гон с опозданием понял, что боль, эхом носившаяся по Силе, могла быть не побочным эффектом, который вызвали по незнанию - она вполне могла быть ожидаемой, нужной часть, эксперимента. И почти такой же частью теперь становился он сам.
Люмия сидела в кресле, не на каменном троне, от которого зад становится форменным кирпичом, но во вполне удобном синтетическом кресле, любовно обнимающим все её не менее синтетические изгибы. Она ждала, время от времени поглядывая на песочные часы, очень старые песочные часы, в чьей стеклянной вене бежал красный песок самой темной из планет, просто для антуража. На её подчиненных эти часики наводили такой же ужас, как и знаменитый хлыст, ведь песчинки отмеряли время до… до чего-то неведомого и потому зловещего. Сейчас в комнате был только дройд-ассистент, записывающих ход эксперимента, но его внутреннему таймеру Люми не доверяла.
В клетке кристаллической боли замелькал неясный силуэт. Тонкий, зыбкий, как дымка, но напоенный Силой, увы, не такой темной, как хотелось бы женщине, но выбирать не приходилось. Глаза ситха сузились, пытаясь выхватить очертания, узнать в призраке врага, друга или голограмму из учебников, но все было тщетно. Образ не собирался, только неясная рябь и безмолвные крики, от которых ломило виски.
- Хм… попробуем так, - тонкие пальцы замелькали, ослабляя напряжение в одном узле клетки, перенаправляя его в другой. Тонкая, почти ювелирная настройка, чтобы хаотичные вопли стали стройной симфонией агонии, сформировав толстые «стенки», не проникающие в гостя.
Типичный плащик, многослойные одежды, слишком светлые для тяжелой работы, весьма непрактичные. Люми всегда удивлялась страсть джедаев к светлым тонам, словно выбеленная ткань могла отбелить из души, ей всегда не хватало яркости, насыщенных тонов, вроде лазурного или изумрудно-зеленого, янтарного или хотя бы практичного темно-серого, но о своих дизайнерских предпочтениях темная леди предпочитала умалчивать. Борода, длинные волосы, сеть благородных морщин вокруг грустных глаз, перед ней стоял немолодой мужчина, человек, джедай и наставник наставника её наставника - Квай-Гон Джинн. Какая ирония, что именно он угодил в её сети, кто знает, может наставничество действительно связывает почище крови, а случайности не случайны?
Философские размышления Люмия оставила на потом, сейчас же она поднялась с кресла и подошла к самой кромке кристаллов, вглядываясь в лицо своего… гостя с той стороны.
- Здравствуйте, мастер Квай-Гон Джинн, добро пожаловать в мир мясных мешочков. Вы меня слышите? – почему-то проснулась старая военная выправка, женщина встала по стойке «вольно», спрятав руки за спину и спокойно глядя на призрака. Раньше ей бы пришлось поднять голову, но сейчас их глаза находились почти на одном уровне, и Люмия смотрела, смотрела на него, в него, с трудом сдерживая ликование, чтобы не спугнуть успех.
Еще какой-то очень короткий миг ему казалось, что он может уйти, может избежать этой странной ловушки, может перебить связь, раствориться в Силе - потому что Сила есть во всем, и, значит, можно не искать или отпускать ее, а просто принять ее и позволить себя унести, лишь позже снова собравшись в подобие личности.
Квай-Гон остался. Отчасти его держала собственная Сила, отчасти - крики камней, но в основном - любопытство. Он никогда не боялся и не стеснялся узнавать то, чего не понимал, даже если цена за учебу оказывалась чересчур высокой. Его заметили, он знал это и раньше, но после того, как крики камней изменились, странным образом став цельной почти что стеной из боли и страха, пересечь которую было просто нельзя, после того, как он все же попытался, и боль перешла и на него тоже, не обратить на женщину ответное внимание он не мог.
Самым удивительным было то, что он и правда слышал, пусть и сквозь боль. Слышал не как дух, а как прежде, и это было непривычно, странно. Ее ловушка делала его более материальным или просто заставляла так думать? Может, она хотела не увидеться с чьим-то призраком силы, а вернуть кого-то?
Квай смотрел на нее, пока не был уверен, что голос - потому что голос, как ему казалось, тоже будет еще тем, прежним - не будет дрожать от боли и от того, как долго он не пользовался им. Он видел, что женщина перед ним чувствительна к Силе, но что Силе трудно течь сквозь нее. У этого могло быть не так много причин, и Квай поставил на то, что часть тела у нее должна быть не своя. Довольно обширная часть тела, причем. Она была ситхом, это он чуял наверняка - это он видел по тому, как в ее глазах бьется триумф, замешанный на восхищением собой же. И все же у нее было достаточно выдержки - и в словах, и в движениях.
- Иногда нас зовут, и мы слышим это из Силы, - сказал Квай. На какой-то миг он умолк, слушая, как его голос разносится вокруг, точно такой же, какими он был когда-то. - Вы тоже могли бы просто позвать - без всего этого. И кто-то бы откликнулся на зов.
Тонкая, рассеченная шрамом бровь поползла вверх – лучший ответ на его высокопарные слова. Словно пафос был побочным эффектом воздействия «светлой» стороны Силы. Если в посмертии её ждало именно это, то Люмия повременит с безвременной кончиной ещё парочку-другую веков, даже если для этого придется попрощаться с доброй порцией изживающих себя органов.
- Извините, мастер, телефон с другой стороной был вечно занят, пришлось пригласить лично. Должна признать, что не ожидала увидеть именно вас, особенности моего маленького устройства больше пришлись бы по вкусу кому-то из ситхов. Но я не осуждаю, у нас всех есть свои маленькие пристрастия, кто без скелета в шкафу, - женщина спокойно пожала плечами, заочно прощая джедаю все маленькие прегрешения в жизни и часть – в смерти. – И не волнуйтесь, я работаю над точностью, но это займет какое-то время. Понимаете, просто «кто-то» мне не подходит…
Чему мог её научить этот призрак? Что поведать? Он не был древним, не обладал никакими запретными или утерянными знаниями, в числе его заслуг было несколько павших учеников, но с этим она и сама прекрасно справилась. С другой стороны, пустить его в расход в качестве подопытного тоже было не жалко. Ничто так не украшает цивилизованный диалог двух взрослых людей, как перспектива бесчеловечных опытов над одним из них! О радость, о перспективы!
- Но где же мои манеры? Позвольте представиться, мастер Квай-Гон Джинн. Темная леди Люмия, к вашим услугам, - она щелкнула каблуками, добавлявшими ей пяток сантиметров роста и несколько совершенно чудесных приспособлений, о которых враги и союзники даже не подозревали, поклонилась и чертовски вежливо ему улыбнулась.
- Вам удобно? Как бы вы оценили своё самочувствие по шкале от 1 до 10? Разговор пишется? Его голос нормально отражается на записи? – последний вопрос был адресован дройду, который коротко кивнул, поблескивая лампочками на груди. Хотелось верить, что он не ошибался, и после она сможет послушать своего гостя.
Сложнее всего было заставить призраков звучать в реальном мире, а не в голове призывающего. Для этого пришлось сооружать им внешние «голосовые связки», способные переводить колебания силы в нормальную речь. Если бы он только знал, сколько чудесные дней Люмия провела с проводами по всему телу, пытаясь трансформировать собственное силовое эхо в нечто более осмысленное, чем белый шум! Перспективы подслушивать закрытую частоту чувствительных были слишком заманчивы, чтобы отступить. Она чуть не рехнулась, пока не догадалась использовать природные проводники силы как первоисточник. Так родилась идея с клеткой и использованием кристаллов, всё прочее было делом техники, проб и ошибок. Так один эксперимент превратился в совершенно другой, столь же занимательный.
Квай бросил быстрый взгляд на дроида. На записи, сказала она. Значит, голос устроила именно она - а надеялась услышать именно ситха. Квай не был уверен, что ситхи в целом были способны оставаться призраками Силы - для этого нужны были качества, которые на темной стороне по поощрялись. Но даже если бы их и было много, зачем им откликаться на чей-то зов? Люмия либо не говорила всю правду, либо делала лишь первые шаги в своих изысканиях, не до конца хорошо понимая ни свой эксперимент, ни Силу.
Он вспомнил Дженну Зар Арбор. И почему изучать Силу и ее особенности тянет всегда тех, в ком не хватает понимания Силы?
- Удобно? Если сравнивать с другими местами заключения, - он снова попытался выбраться из ловушки, переждал новую волну боли, продолжил, удостоверившись, что речь идет все же о заключении, - то бывало и хуже.
Квай неторопливо, осторожно изучал ловушку. Он хотел знать, сможет ли освободиться, но сразу же запоминал, какие движения, намерения к чему приводят. К боли можно было привыкнуть: как только она становилась равномерной, он мог не обращать на нее внимания, просто исключать из того, что чувствует. Как при жизни, разве что теперь ощущения после долгого времени пребывания в Силе были ярче, острее. Но игнорировать так же камни Квай-Гон не мог.
- Вы пригласили лично - я здесь. Вы добились своего, теперь можете унять их крики. Нужды в них больше нет.
Он оставался спокоен, не показывая, как сильно его тревожит чужая боль. Пусть она не увидит, как сильно на него влияет чужая боль.
- О чем вы хотели спросить? О чем говорить? Какие ответы, которых нет здесь, вы ищете у мертвых, темная леди Люмия?
Люмия вздёрнула бровь. Сама она ощущала боль камней куда меньше, приглушенно, словно крик за толстой стеной. Судя по всему, призраки силы были более чувствительны? Или же конкретно её гость тяжело переносил воздействие ловушки? Было ли это характерно только для джедаев или же приверженцы темной стороны после смерти тоже реагировали на подобные возмущения в силе? Столько вопрос, столько теорий! Её интерес, и без того немалый, разгорался с новой силой, подсвечивая искусственные глаза алыми исками.
- Неудобно? Они кричат слишком сильно? – женщина задумчиво побарабанила по панели пальцами.
Снизить напряжение в клетке не входило в её планы, по металлическим венам должен был бежать ток достаточной интенсивности, чтобы камни продолжали реагировать и не распадались на мелкую крошку. Она извела прорву этих булыжников, прежде чем добилась нужного результата, массовое истребление, так что вполне заслужила себе грозное прозвище, что-то вроде: Гроза Камней или Камнекрушительница. Не из числа тех, которые стоит добавлять после имени приличному темному лорду.
- Увы, я пока только приучаю их орать на правильной громкости, но в будущем обещаю усовершенствовать процесс. Понимаете, мастер, вырывать вас из потоков Силы и заставлять материальный мир на вас же реагировать – очень непростой и технологически сложный процесс, требующий существенной доработки. Но об этом позже…
Люмия снова посмотрела на панельную доску, изучая показатели его активности. Если уж ему так натерпелось начать сотрудничать, то кто она, чтобы тормозить прогресс? Перед джедаем появилась голограмма в виде небольшого полосатого мячика – детской игрушки, распространенной по всей галактике, словно колесо или мечты об абсолютном равенстве.
- Итак, мастер, попробуйте толкнуть это изображение, частицы должны почувствовать ваше касание и отразить это на приборах.
Судя по её тону, вопросы жизни, смерти, просветления и стирки белых ряс в полевых условиях её волновали в последнюю очередь. Квай-Гону следовало издать «сквииик» и поскорее начать бегать по воображаемому лабиринту в поисках сыра и ударов током.
- Они живые и кричат - этого достаточно.
Этого достаточно для него - но, очевидно, не для нее. Она не говорила этого вслух, но камни очевидно были чем-то вроде клетки. Живой, но все же клетки, покинуть которую Квай-Гон не мог по своей воле. Слишком уж хорошо она вырвала его из Силы и заставляла материальный мир реагировать.
Насколько хорошо, пожалуй, не знала и сама Люмия. Она хотела видеть, измерять то, как он обращается с Силой, и это тоже было похожим на то давнишнее заключение. Тогда он выторговывал за Силу короткие передышки вне депривационной камеры. Сработает ли такое на этот раз? Квай был склонен думать, что нет: в тот раз он был еще жив и даже вне камеры он оставался на корабле, в чужой власти. Теперь между ним и Силой были только камни, и больше ничего.
Тем не менее, к мячу он не прикоснулся. Вместо этого Квай-Гон собрал ту Силу, что мог, перенаправил ее поток, пытаясь успокоить чужую боль. Сила рассыпалась, она не слушалась его, и Квай, привыкший за годы жизни в ней к тому, что Сила не заканчивается и есть всегда, почувствовал острую пустоту.
Он закрыл глаза, постепенно пришел в себя. Ладно, он еще успеет попробовать. Скорее всего, у него будет много времени, чтобы разобраться во всем, освободиться, уничтожить не только клетку, но саму ее возможность, идею. Пока же стоит лучше понять планы Люмии. Интересуют ее просто призраки Силы или она пытается вернуть к жизни кого-то из лордов-ситхов прошлого? Порабощенные Темной стороной, они не сливались с Силой после смерти, потому что не были способны понять сам принцип того, как это сделать. Знала ли об этом Люмия?
Квай-Гон открыл глаза. Полосатый мячик все еще висел перед ним, и он все еще не прикасался к нему. Он перевел взгляд на Люмию, которая была интереснее ее экспериментов.
- Где и когда я нахожусь? - спросил он.
Вы здесь » Retrocross » STAR WARS » No Rest for the Wicked