Как только двери пыточной камеры захлопнулись за стеной, Хакс невольно выдохнул. Он почувствовал себя несколько свободнее, чем был до этого, под пристальным взглядом Леди Люмии. Все прошедшие события надо было переварить и обдумать, но когда вообще у него будет хоть немного времени на то, чтобы посидеть, уставившись в стену? Нет, нужно действовать.

Он схватил мусорщицу, нашел Трауна и даже победил его. Все складывалось, как нельзя, отлично. Хакс, где-то в глубине себя, торжествовал. Но меньше всего этого торжества приходилось на мусорщицу с Джакку. Хакс по натуре своей не был садистом. Не нравились ему ни крики обреченных, ни кровь, звонко капающая на пол, ни мольбы о пощаде.

Кем угодно был: завоевателем, сволочью, безвольным, конструктором, бездушным рыжим. Только  не садистом. Он предпочитал уничтожать на расстоянии. Отдавать приказы. Но никак не наблюдать за корчащимися в агонии жертвами. Он не слышал криков умирающих жителей Хосниан-Прайм. Он не наслаждался в момент уничтожения смертью и отчаянием. Только своим превосходством, как военным, так и моральным. Миллионы смертей были для него просто статистикой. Сухим отчетом, цифрами на голопаде.

И все приказы, что он отдал относительно плененной мусорщицы, были, скорее, порождением рационализма, нежели животным желанием причинять боль.  Мусорщица была обнажена полностью с помощью пыточного дроида. Хакс полагал, что нагота нанесет куда более значительный удар по психическому состоянию, нежели сапог по лицу.

Голую женщину перед собой он рассматривал не как женщину. Как некий объект, но не желания. Он вообще не считал ее за человека. Хатты же ходят без одежды и никто не смущен. От вуки без портков никто глаз не отводит. Так же и Армитаж Хакс не отводил взгляда. Не оценивал ни тело, ни объемы, ни изгибы. Оценивал лишь то, что без одежды ей будет неловко и холодно.

Однако, пока она была без сознания, меддроид, вызыванный Хаксом, проделал еще одну манипуляцию и из носа девушки, крепко прилепленным к щеке, торчал назогастральный зонд. Старая практика, однако тоже не лишенная смысла. Равно как и принесенная Хаксом бутылка вирренского выдержанного, стакан и воронка.

Первым делом Хакс рассмотрел функциональное пыточное кресло. Не такое уж и функциональное, как оказалось. Оно, увы, не позволяло завести руки за голову, согнув их в локтях. Это сделал по приказу пыточный дроид, крепко фиксируя скрещенные запястья мусорщицы на подголовнике.  И фиксируя плечевой сустав, чтобы она не могла двигать.
Хакс усмехнулся. Со стороны она выглядела, словно лежала на уединенном нудистском пляже где-нибудь на благостной планетке, типа Набу. И, кажется, медленно приходила в себя после столкновения с Леди Люмией.

Хакс отвлекся, плеснул себе в рокс добытого по этому поводу вирренского выдержанного. Дорогой напиток он планировал открыть именно в тот момент, когда свершится что-то замечательное. Что ж. Траун свершился. Мусорщица поймана. Почему бы и не выпить?

Впрочем, напиваться до состояния дохлого шаака генерал не планировал. Пригубить, наслаждаясь больше полным вкусом, ароматом и букетом, нежели эффектом расширения сознания. А вот мусорщица выпьет значительно больше. И с гораздо меньшим наслаждением.

- Вижу, ты приходишь в себя.

Хакс не смотрел на нее. Смотрел на жидкость, плескавшуюся по роксу. Крутил ее, омывая золотистым напитком прозрачные стенки.

- Довольно мерзкая ситуация, согласись? Пока гранд-адмирал ужинает с прекрасной Леди Люмией, мне приходится составлять компанию мусорщице с Джакку.

Хакс отсалютовал ей бокалом, поднес его к лицу и втянул носом воздух. Пряно и древесно. Маленькая компенсация за компанию мусорщицы. Но все же компенсация.

- Я знаю, что ты скажешь. Что я монстр. Или еще какое слово назовешь? Может, оно будет на мандолорском? Или хаттском? Не утруждайся.

Хакс улыбнулся, неожиданно тепло. Но хитро сощурил глаза.

- А! Знаю! Еще вы, такие как вы, очень любите шляться в потемки чужой души с глок-отвертками и ковырять там все своими умозаключениями, не так ли? И выдавать все это с таким видом, будто раскрываете великие тайны. Но на самом деле просто говорите очевидные вещи с заумным лицом.  Ну же, расскажи мне, чего я боюсь.

Отредактировано Armitage Hux (12.10.2016 14:02:56)

- Угрозы, - Хакс оживился. Он, конечно, ожидал куда более продуктивного диалога. Истерики, на худой конец. Но мусорщица решила угрожать. Он-то наивно полагал, что она попытается воззвать к какой-никакой морали. Или еще хуже – изобличить . Но нет, мусорщица, трясясь от холода, решила угрожать.

И Хакс испугался. Невольно, но все же где-то в глубине души почувствовал странный вязкий холодок. Он помнил, слишком хорошо, о том, чем обернулась в прошлый раз поимка девчонки. Гибелью «Старкиллера». Его детища, хоть и по сотне раз сверенного с чертежами Лемелиска, но все же… это было его. Для Хакса база являлась чем-то важным. Не только в плане стратегического значения, эффектов устрашения и прочей военщины. Это было доказательство самому же себе, что не такой уж он «тощий и  слабовольны», что соорудил из грязи и дюрастали что-то действенное, рабочее и внушительное.

Исключительно из-за недальновидности Рена, из-за этой самой мусорщицы погибло все. И, как бы Хакс не пытался абстрагироваться, для него это было почти личным. И страх, неуспев оформится, переродился злобой. Хакс взял бутылку, подходя ближе к девушке и ударил. Коротким аккуратным выверенным движением.

Бил ребром донышка, прицельно, в согнутый локоть. По внутренней задней стороне, где проходит локтевой нерв. Бутылка издала глухой звук. Удар не был сильным, разве что – направленным на точку исключительной болезненности.
Ту самую, при ударе в которую простреливает электрическим разрядом до кончиков пальцев.

- И чего же боятся? «Сопротивления»? Леи Органы собственной персоной? Этих возвышенных волооких лихих граждан, которые борются за свои мифические свободы? Кто они на самом деле, если не кучка бандитов и предателей?
Хакс перехватил бутылку поудобнее, обошел свою пленницу, внимательно разглядывая ее. Он улыбался, почти тепло.

- Вижу, ты замерзла.

Его рука потянулась к воронке, он ловко приладил ее к краю назогастрального зонда и опрокинул бутылку. Жидкость с гулким ритмичным звуком заплескалась, сверкая в холодном свете ламп. Устремилась по воронке, омывая по кругу сероватые полированные стенки, и исчезла в крохотном отверстии. Едва ли Хакс влил больше двухста стандартных миллилитров.

- Выпей за своих милых гадких друзей. Мне есть, что вспомнить о них.

Хакс отошел прочь, поставил бутылку и снова взялся за свой полупустой рокс. Наконец-то сделал глоток. Сморщился, словно ребенок и только потом почувствовал обманчивое алкогольное тепло и приятное дымно-древесное послевкусие, оставшееся на языке и покалывающее на губах.

- Она желтая, - задумчиво сказал он, разглядывая жидкость в своем роксе, - как солнце, которого так мало на моей родной планете. Все, что я помню о ней – это бесконечная серая стена дождя. И море. Я помню гавани, кишащие страшно высокими, по меркам ребенка, людьми. Помню свою ладонь в руке отца. Но лучше всего я запомнил дождь. И сирены. Сирены, взвывшие хором раненных вуки, когда флот Новой Республики подошел к Арканису. Началась осада.

Армитаж улыбнулся. Его вело. Алкоголь развязывал язык сильнее, чем любая пытка. И любой форсюзер. Алкоголь высвобождал сознание. Избавлял его от одежды приличий, кожи морали, плоти знаний… Оставлял только чистый скелет разума. «Алкоголь делает нас настоящими» - сказал когда-то кто-то.

- Все вот говорят, что надо спасать детей. И детей спасали. Дети нужны Империи.

Теперь он уже не улыбался. И в голове его четко возникала картина: удаляющиеся, мельчающие крохотные крыши домов. И огромные облака, наползающие смывающие их прочь, как смывает песочные замки огромная пенистая волна прибоя.

«Far above, far above.
We don't know where we'll fall.
Far above, far above.
What once was great is rendered small.» - мучительно отозвалось в голове чужим голосом. Тем, что Армитаж слышал в детстве чаще всего. Чтобы избавить себя – он снова глотнул.

Армитаж делал маленькие глотки, почти символические. Они пьянили, разливались приятным теплом, но не горячили. Зато мусорщице он вирренского не жалел. Снова встал, снова опрокинул бутылку в воронку. Снова забулькало в узком горлышке из темного стекла. В этот раз было немного больше, чем в прошлый.

- Тебе стало теплее? На Джакку, говорят, довольно знойно. И ты, говорят, мусорщица. И жила, выходит, за счет того, что на Кладбище Гигантов находила.

Армитаж рассмеялся.

- Значит, мы с тобой уже второй раз на одном и том же Звездном Разрушителе.

Отредактировано Armitage Hux (13.10.2016 21:29:18)

Счет между Кайло Реном и Рей тянул уже на пару-тройку галактик и продолжал увеличиваться. Вот уж не было печали, Скайуокеры подкачали. Или же напротив, остаются единственной надеждой на спасение. Узы силы несомненно полезная штука, в хозяйстве пригодится и прочее, но вот когда это радио неожиданно умолкало или начинало барахлить, - магистр начинал нервничать, испытывать несвойственные ситхам желание спасать, вытаскивать из задницы и потом эту же самую задницу бить. Вот это уже по-нашему, по-ситхски, да.
Но для того, чтобы эту самую задницу набить ее сначала надо найти. Вот и несся магистр Рен сквозь время и пространство, цедя проклятия себе в шлем, и одновременно транслируя холодное бешенство по узам. Эмоции оставим на сладкое, сейчас его маленькому Лучику и без того хватало эмоциональной нестабильности. Допрос ведь вести решился сам генерал рыжая непутевая башка Хакс.
Опустив свой шаттл слегка в расхлябанной манере, которая сразу подсказала всем присутствовавшим в ангаре, что пора делать ноги, магистр Рен хищными движениями заскользил по коридорам, борясь с неистовым желанием выхватить меч и поуничтожать на своем пути хоть что-нибудь. Перед заветными дверьми стояла пара штурмовиков. Ключевое слово - стояла. Понятливые ребятки, сразу видно не раз работали в поле с магистром. Отошли в сторону, едва завидев магистра в конце коридора, взяли под козырек и растворились в паутине переходов. Постулат “подальше от начальства, поближе к кухне” не подводил ни одного солдата.

В комнате было по-семейному уютно. Ни к чему не обязывающая беседа, раскрепощенная дальше некуда Рей и пьяный до полного безобразия Хакс. Трепло чумазое.
Рен, облокотившийся на косяк двери, молча поаплодировал Рей. “Как всегда верна себе”. И вот думай теперь, чего в этой мысли больше, одобрения или порицания.
Хотя кое-чего Рей все-таки не хватило. А если говорить конкретно, то силы малолетней нетрезвой форс-юзерше не хватило. Зато у магистра этой силы было ну просто завались.
- Хакс, ты отпустишь девушку и отдашь ей свою одежду.