Нужно было связаться с Йодой. Сказать, что они не прилетят, возражать, когда на планету захотят прислать еще кого-то - тут и так было слишком много джедаев для войны, в которой побеждают дети, отметающие любые советы.
Нужно было проверить звездолет. Может, его еще можно было починить - как-то, как угодно. В крайнем случае всегда можно было попытаться договориться с мелидами или даанами, пообещать посредничество по возвращении в обмен на транспорт. Но вряд ли хоть кто-то здесь еще верил в посредничество, а при похищенном оружии отдавать звездолет не стал бы никто.
Нужно было успокоить Тал, но она все еще спала, и, значит, можно было повременить и хоть немного позже рассказать ей о том, что он не сможет вернуть ее домой, как обещал. О том, что без быстрого лечения травмы ее могут быть неотвратимы, Квай-Гон знал, что сказать не сможет. Да она, вероятно, все знала и сама. На этот раз время играло против них. Время - и еще, похоже, Оби-Ван.
Нужно было в первую очередь поговорить с Оби-Ваном. Прежде, до того, как они вытащили Тал, Квай-Гон мог понять своего падавана. Ему тринадцать лет, и вокруг него теперь были его однолетки, которые не были скованы ни правилами, ни долгом, руководствовались только желаниями и собственными представлениями о том, как что правильно делать. Их воля должна была казаться ему манящей, пьяной. И подышать ей немного вполне можно было - но только пока это не мешало их миссии. Он должен был быть более... не равнодушным. нет, но отстраненным, и то, что мальчик не смог, раздражало Квая тем сильнее, что он и сам волновался не о миссии, а о Тал. В этот раз его желание совпадало с указаниями Совета, и ему этого было достаточно, чтобы отбрасывать все остальное.
Пещеры просыпались: с могил поднимались молодые, похожие на выбирающихся с того света, заскучавших по битвам маленьких воинов. Миг - и тишина сменилась тихим гулом детских голосов. Квай оглянулся - не проснулась ли от шума Тал? - но она все еще спала, и, если забыть о шраме на лице и глазах, выглядела мирно.
- Оби-Ван, - негромко позвал Квай-Гон, не поворачивая головы, зная, что его ученик откликнется.
Им стоило, стоило поговорить, но Квай-Гон не был уверен, что время сейчас то. Сейчас Оби-Ван не сможет отринуть эмоции, сбросить с себя влияние Молодых и их убеждения, которые быстро врастали в него. Ничего из того, что мог бы сказать или сделать сейчас Квай-Гон, не пошло бы ему на пользу - тот не был готов учиться. Потому пока он говорил только о деле:
- Раз у нас больше нет космолета, придется задержаться здесь. Чуть позже я посмотрю, не удастся ли получить помощь у других сторон войны. А ты останешься тут, рядом с Тал, - в другое время Квай-Гон тут и остановился бы. Теперь он чувствовал, что должен продолжить, ограничить Оби-Вана более детальными запретами. - Ты не отойдешь от нее, пока я не вернусь, кто бы и как бы тебя ни звал. Что бы от тебя ни хотел. Ты понял меня, падаван?

Квай-Гон не ответил. Он готов был искать помощь везде, хотя понимал, что вряд ли найдет. Хотя это шло вразрез со всеми планами: допустим, он даже получит, что ищет, и, доставив Тал в Храм сможет получить разрешение Совета на то, чтобы вернуться с новой миссией - упорства, когда Квай-Гон хотел исправить то, что ему не нравилось, ему всегда хватало, а где этого оказывалось недостаточно, всегда можно было снова на время испортить отношения с Храмом, напомнив, что решения совета - это прежде всего советы, и им не всегда обязательно следовать. Но если так, то он вернется, будучи должен одной из сторон войны. Непредвзятого посредника в нем не сможет увидеть никто.

Нахмурившись, он молча смотрел на своего падавана, пока тот не занял место у Тал. Что это было в его голосе, в том взгляде, которым он смотрел на Молодых - гордость? Или просто радость от того, что кто-то его оценил? Прежде Квай-Гон часто предпочитал не видеть признаки того, как его прошлый ученик, Ксанатос, склоняется к темной стороне силы, и ошибиться так же во второй раз он не хотел.

Наконец, он легонько кивнул сам себе. Нет, дело не в темной стороне. Он и сам когда-то нередко ослушивался своего учителя. Непокорность - тоже часть обучения, пока ты сталкиваешься с ее последствиями, они задевают только тебя, и ты готов нести за это ответственность. Самого его чаще всего толкали на непокорность живая Сила, и еще Тал. А Оби-Ваном, как казалось Квай-Гону, двигало, порой заглушая и Силу, и здравый смысл, не до конца понятное ему желание соответствовать чужим ожиданиям и потребность чувствовать связь с кем-то. Их связь учителя и ученика крепла, но недостаточно быстро и сильно. Оби-Ван не мог тоже не чувствовать этого. На Мелиде-Даан она почти не ощущалась. Конечно: тут его приняли и оценили. Тут в него верили так сильно, что и он сам тоже стал в себя верить, хотя для этого было еще слишком рано. Тут он перестал пытаться что-то доказать Квай-Гону, потому что нашел Молодых, которых было намного проще впечатлить.

- Сможешь? И где ты возьмешь новый космолет, чтобы сжечь и его тоже?
Квай-Гон выдохнул. Его раздражение точно не улучшит ситуацию.
- Это не будет победой. Две стороны, которые есть сейчас, просто сменятся двумя другими: вместо войны мелида и даан начнется война Молодых и взрослых. Молодые смелые, но этого недостаточно: у них нет ни знаний, ни опыта. Они не видят дальше победы, и потому не понимают, что победа в войне - это только первый шаг, который очень быстро может стать новой, более жестокой войной. Ты тоже не понимаешь этого. Ты не будешь им помогать. Мы не будем им помогать без официального запроса. У нас другая миссия - и нам очень повезет, если мы выполним ее, и вернем Тал домой.

Отредактировано Qui-Gon Jinn (23.08.2016 13:55:17)

Что будет, если три самых упрямых человека в галактике встретятся на одной умирающей планете? Ничего не будет, только споры, да разговоры.
Тал проснулась, и Оби-Ван протянул руку на ее плечо,  что бы не дать ей встать и инстинктивно стремясь передать свою жизненную силу искалеченной женщины. Жест защиты. Естественный для джедая, как и дыхание. Но тут же одернул ладонь. Это ужасное неуважение к старшему мастеру, особенно когда рядом более опытный джедай. Хотя, сейчас конечно, самое время вспоминать старые правила.
Слабый голос Мастера Тал звучал в ушах Оби-Вана истоком надежды, но все равно едкое чувство вины перед ней, как будто растворяла все необходимые слова благодарности за такую смелую и решительную поддержку его мнения. Мнения, которого не разделял Учитель. Человек, который должен был поддерживать его или указывать на ошибки, но не сыпать старыми банальностями, в которые он и сам не верит. Мастер Тал не обязана была поддерживать его, но поддержала, и возможно это и было решающим голосом в защиту целостности Мелиды-Даан и ее жителей. Голос за жизнь.
В Храме учат, что жизнь не бесконечна. Что ничего не вечно, и все во Вселенной растворяется без следа. Что нет смысла цепляться за жизнь, когда они все рано или поздно упадут в объятья Силы, как в теплые руки матери. Жестоко так говорить маленьким детям, которых с младенчества забрали из семьи с одной целью – воспитать идеальных защитников мира и справедливости. Смерти нет, говорят в Храме. Есть только конец жизни, иногда добавляли не по возрасту языкастые молодые люди, выходя из лекционных залов.
Оби-Ван едва переступил через порог четырнадцатилетия, и смерть от него так же далеко, как и его родной Храм. Все подростки, думают, что они бессмертные, и все думают, что они знают обо всем на свете. О потерях среди своих новых друзей он не думал, да и их не было с тех пор, как он открыто присоединился к ним. Вопрос учителя был неожиданным. Конечно, он не был готов. Никто к этому не готов. Оби-Ван не мог и не хотел представить худую решительную Серизу мертвой, или отчаянно храброго Нильда. Что это за вопрос такой? Проверка? Напоминание о смерти? Зачем задавать вопросы, когда знаешь ответ?
Оби-Ван искал нужные слова. Не хотелось, что бы в его голосе слышался испуг или нервозность или еще что-нибудь, что показало бы, как он на самом деле растерян и какие чувства раздирают его изнутри.
Ему нужна была медитация, отпустить все в Силу, подумать, подышать свежим воздухом не из могильников, в конце концов. Нет времени, да и на этой планете везде спертый воздух.
- Если мы все сделаем правильно, никто не умрет, - ответил, наконец, Оби-Ван, решительно отсекая необходимость ответа на вопрос: «готов ли ты?», - мы уже смогли уничтожить заставу мелидийцев. Осталось только разобраться заставой даанцев. Когда мы это сделаем, этим дуракам больше нечем будет воевать. Они пойдут на мирные переговоры. Им ничего больше не останется. В таких условиях мы сможем добиться результатов, которые бы удовлетворили всех.
Оби-Ван хотел сказать «я смогу добиться», но вовремя исправился. Не настолько он был уверен в себе, хотя не сомневался, что если понадобиться он прикует всех участников конфликта цепью стульями и будет держать их без воды и еды, до тех пор пока они не подпишут этот мирный договор.   
Примерно так юный Оби-Ван и представлял политику. [icon]http://i79.fastpic.ru/big/2016/0819/b3/37ad481e13fdc719e7ae01748ca36cb3.jpg[/icon]

Исправлять Оби-Вана, объяснять, что он имел в виду, Квай-Гон не стал. Было что-то очень притягательное и отчасти забытое в том, как Оби в первую очередь думал о смерти, а о том, что терять людей можно и без их гибели, не думал вовсе. К этому времени Квай уже успел столкнуться с предательством, и этот урок оказался трудным, куда труднее, чем мог бы быть, если бы он в свое время принял наставления своего мастера. Но он не принял, как отказался бы от них и теперь - проще обжигаться на ошибках, чем сразу же выстраивать между собой и другими стену недоверия, сомнений, предубеждений. Занятно, что как-то так он теперь и поступал с Оби-Ваном, в то время как его ученик и мысли не допускал о том, что его новые друзья могут любить его за то, что он полезен, и как только окажется, что он тут, чтобы принести мир, а не победу Молодым, друзьями они могут перестать быть. Могут и не перестать. Хорошо бы, чтобы не перестали.
Кивнув падавану, признавая его мнение и веру в успех, он все равно смотрел на Тал, чувствуя, как привычно начинает улыбаться. Неисправима.
- Я и не думал на тебя смотреть, - соврал Квай. - Просто оценивал, насколько плохо ты выглядишь. Это, возможно, тот единственный случай, когда чем хуже - тем лучше. Мелидийцы прекрасно знают, что сделали с тобой, и они наверняка догадываются, на что способен рассерженный мастер-джедай - а я как раз очень рассержен, так что на переговоры они согласятся сразу. Тем более, что Вехутти - он сейчас главный - уже встречал нас с Оби-Ваном, пытался поймать и не преуспел. С даанцами может быть труднее. Нас они не знают, перевес сил сейчас у них - стараниями Молодых заставы их противников больше нет. Разве что, они и позовут их на переговоры? Без уточнений - те наверняка решат, что речь о союзничестве, чтобы разгромить мелидийцев.
Он рассуждал вслух, почти уверенный вначале, что выход найти не удастся, но это звучало как вполне годный вариант. Квай, правда, не учитывал мнения Молодых. Прежде они уже отказались от его помощи, с чего вдруг им принимать ее теперь? Он обернулся назад, посмотрел сквозь затхлый пещерный воздух на этих упрямых, слишком рано выросших детей. Растер ладони, отряхивая с них песок, который брался непонятно откуда и покрывал все красноватым слоем поскрипывающей пыли.
- Оби, - снова обернувшись к своим, сказал он, - Молодые на тебе. Иначе у нас просто ничего не получится. Что касается тебя, Тал, - Квай хотел бы, чтобы его голос звучал хоть немного строже, но был слишком рад видеть ее живой, - то ты расскажешь то, что успела узнать и помнишь - и если ты чего-то не вспомнишь, то это нормально, это ничего. А потом будешь отдыхать, пока мы приготовим все. Тебе не надо сейчас напрягаться - да и, если ты хочешь быть на переговорах, они должны считать, что тебе лучше, чем есть на самом деле. Намного лучше.

Отредактировано Qui-Gon Jinn (04.11.2016 12:14:46)