Бастила поступала правильно.
По крайней мере, она преуспевала в самопророчестве, с завидным упорством убеждая себя раз из раза, что пущенные под мусоросжигатель мозги несут под белым флагом мир, покой и процветание. Глядя на Ревана, растерянного и такого отличного от тёмного лорда под крыльями нелепого дурацкого плаща, ужас тёмных дромунд-кааских ночей казался самым безобидным существом на свете. Бастила помнила, что это не так.
Она знала, что поступала правильно, что Совет поступал правильно, что каждый заслуживает возможности искупить грехи, обелиться и заново принять в руки пастельный клинок; только может ли Реван в самом деле измениться, если от Ревана в нём — только оболочка?
У Бастилы не было роскоши в качестве исчислений и философских дум за хладными статуями хранителей святынь древних традиций. У Бастилы была миссия, была задача, цель высшая и нужная; и, возможно, одна из планет, подобных Тайтону, могла помочь Ревану обрести гармонию. Ей очень хотелось верить в это неуловимое понятие внутреннего счастья и уверенности в мире, в том, что ты — это ты.
Бастила знала, что она виновата в пустых глазах Ревана. Стыдно ей не было.
А потом по ним начали стрелять.

Что примечательно, Реван помнил, как летать, и летал хорошо. Уворачиваясь «бочками» от залпов орудий, учебный шаттл, общественную собственность храма, тряхнуло пару раз. Бортовой компьютер начал выдавать ошибки.
Именно в этот момент Бастила начала отчаянно прикидывать, каков выход коэффициента полезного действия от их посадки на действующем обителе ситхоориентированных профзаведений с оркестром скорпиончиков — и каковы их шансы в процентах выжить от нового налёта неизвестных, если посчастливиться ускользнуть от учеников образца мазохистких заповедей. В смысле, ну правда, разве можно добровольно отравиться в эту жалкую ничтожную голокарикатуру на обитель знаний?
Бастила клацнула зубами и быстро пробежалась глазами по экрану. Повреждены две пушки, на слюнях банту держится одно крыло, а уровень щитов с хохотом катится к нулю.
— Надо садиться, — объявила она Ревану и очень грустно посмотрелана то, как Ревану становится неуютно. В такие моменты приходилось вспоминать, что и у самых отпетых авантюристов печёнка словоохотлива до предупреждений сирен «туда нельзя!».
На Коррибан, в самом деле, при желании и ему обратном тоже нельзя. А жить-то хочется.

Звездолёт рассёк иссохшую мёртвую землю чуть плавлющимся корпусом, а чёрные столбы дыма записями орденов недалёкого прошлого растворились под вздутыми трещинами на коричневом небе. Бастила зашлась кашлем, когда сбежала по мостику, и инстинктивно нащупала рукоятку меча. Роба неприятно прилипла к вспотевшему телу, играли похоронный марш скрипучие скорпиончики, а огромная песочная луна-дюна загораживала треть неба. Под сердцем у неё ныло изощрённо и тягуче. Весь мир виделся в исступленном жёлтом, и на фоне обрывов гор глаза и грива волос у Бастилы горят пожаром. Реван здесь, кажется, чуть пёкся угольком и ещё больше походил на хрупкого нуждающегося в поводыре. Бастила обманываться не привыкла.
— Не работает, — сцепив зубы, сообщила она напарнику, — передатчик заглох и не работает. Может, сеть не ловит... — ведь конечно, посылать сигнал действия то же самое, что звонить вечером Совету и приглашать на рейд по соборам истинных ситхов. Точь-в-точь. — Я предлагаю попробовать подняться на одну из гор, и, если она под нами не взорвётся в каменную крошку, оттуда послать SOS.
Бастила сщурила глаза. На многие мили вдаль не было ничегошеньки, кроме одной больной земли и исполинских резанутых глыбин. Возможно, они стояли перед алтарями Тьме.
— У нас нет воды, — глубоко радостным тоном закончила Бастила. Возможно, всплеск в Силе ситхи не учуют. 
Оркестр скорпиончиков переходит на заунывную страдательную балладу по дому.

Отредактировано Bastila Shan (21.08.2016 19:24:18)

Коррибан шипел.
И Бастила нисколько не потешалась — раскалённое жерло ситхских так называемых учебных заведений кричало двухметровыми скорпионами и заходилась жжёной кожей. Шипящая тварь выскочила на них с насыпи, блеснула титановой обшивкой; джедай едва успела отскочить и избежать интимного знакомства с жалом. Раз, два, меч активировать, три, четыре, обежать по северу, пять, шесть, замах, семь, восемь — и мерзкое липкое жёлтое варево потекло рекой. И зашипело в такт планете.
— Мне нужна буквально се...
Бастила совершила непростительную ошибку — когда на них с Реваном набросились ещё четыре отродья, она подпрыгнула. Высоко так подпрыгнула, как мастер Вандар бы одобрил, выписав любимой ученице ещё парочку личных шаттлов, набор кристаллов для мечей и подбитую металлическими нашивками робу.
А здесь был Коррибан и ситхи, и ситхи — как ходили слухи — своим аколитам предлагали выживать, а не жить. Бастилу выживать не учили.
Может, в этом и заключалась беда; жгучая бордовая крошка огоньками побежала по рукам, а гора проломилась. Они полетели вниз, а по бокам поскакивали обрубленные панцири хищников.
Всё погрузилось во тьму.

— Чтоб тобою сарлакк подавился! — в сердцах воскликнула Бастила, отбивая сапожками маслянистую голову. Кажется, подошва угодила в выпученный глаз и покрылась слизью. — Помяни моё слово, попробуешь облапать — руки отрублю. Обе, — галантно пообещала она Ревану, вскакивая с земли. Света лайтсейбера не хватало, дабы осветить пространство хотя бы на несколько шагов кругом, а передатчик жалобно затрещал и издавал помехи.
Нет связи. Нет воды. Нет эмоций, есть покой, нет еды, есть диета на татуинских лепёшках, нет безвыходных ситуаций, есть неуставное выполнение заданий, нет отношений, есть профсоюз гранд-мастеров...
Бастила потёрла виски, плотно сжимая губы. Кодекс выведет их если не в лапы хаттских элитных стриптизёров в чёрных плащиках, то к гордой смерти в лице обезвоживания.
— Мне кажется, — поморщила Шан нос, — или мы в неком подобии... храма?
Оперевшись ободранным локтём на исполинскую ногу, она жмурила глаза. Меч вновь вспыхнул тёплым белесым свечением; полуразрушенный грубый исполин упирался в своды потолка, а сверху сыпались камешки. Завалы, обвалы, не видно ни дверей, ни окон, ни выходов.

Пришлось поёжиться. Её сковывала, цепенела близость к Той, Другой Стороне; била лихорадка. Бастила часто совершала поступки не те и неприемлимые, но ничто не могло сравниться с этим послевкусием... С этим мандалорским копьём под рёбрами. Она нарушала заповеди, шла в пропасть и шаталась на острие лезвия; сейчас Бастила отдала всё, лишь бы скрыться из-под острых внимательных взглядов тёмных лордов.
Она слышала грохот призрачных энергокандалов, видела трещащие белесые вспышки молний, умирала раз из раза, как и всё её собратья, закончившие путь Силы на красном клинке.
Бастила спешно заморгала. Видения, или помутнение рассудка из-за недостатка воздуха, отступили.

— Надо двигаться, идти куда-то, — прошипела она почти что Ревану в ухо, хватая за запястье, — подпаленный республиканский транспорт заметят, провалы — тоже.
Ей показалось — показалось ли? — что вдалеке, где-то в недрах лабиринта, ощущалась механическая жизнь, слышался скрип орудий.
Времени не оставалось. Пошарив по земле и собрав все обломки передатчика в пределах осязаемости, несколько деталек ей пришлось вывалить в песке, пока они не очистились от внутренностей скорпионов.
Крхмф. Ждвшк.
Ей показалось или нет? Разглядеть лицо Ревана не представлялось возможным, только считывать порывистость дыхания.