Да. Конечно. Разумеется! Она же в тюрьме. Доктор практически успевает хлопнуть себя по лбу, но Ривер вовремя перехватывает его руку. На мгновение он теряет линию своих размышлений — у Ривер теплые руки — а затем его мозг включается обратно: возможно, им стоит все-таки добыть ее манипулятор временной воронки. Хотя бы временно. Одолжить. В самом деле, если он планирует одолжить самопровозглашенную даму из ее камеры, почему бы заодно не одолжить ее личные вещи? Хотя бы некоторые. А затем вернуть все обратно.
    У Доктора очень сложносочиненное понятие морали. Весь этот план даже не кажется ему сумасшедшим или, например, совершенно неправильным. Все на своих местах! Ему — нужна Ривер. Ривер — нужен манипулятор. Все временно, и он все вернет на место, и кто когда мог упрекнуть его во лжи? Ну, ладно, это уже слишком. Доктор улыбается Ривер в ответ, отвлеченно думая о том, что именно он может сделать, чтобы удостовериться, что она не сбежит при первом же удобном случае, как только в ее руках окажется манипулятор. Впрочем, эту проблему можно будет решить уже по ходу пьесы.
     — Думаю, мы пока не будем им говорить. Но нам точно нужен твой манипулятор. Его мы тоже одолжим, как и тебя. Временно. Где он?
    Доктор не без мимолетного сожаления выпускает руку Ривер, чтобы залезть во внутренний карман за отверткой вновь. Нет никакой проблемы, которую не смогла бы решить старая добрая звуковая отвертка, особенно в его руках. Доктор шарит взглядом по углам толстой решетки, светит отверткой туда же, куда и смотрит, внимательно слушая соображения Ривер насчет манипулятора. И его местоположения. А когда сигнализация неожиданно захлебывается воплем, и решетка со всей присущей ей грациозностью открывает им проход в широкий коридор, без лишним раздумий шагает наружу. Прямиком к другой стене, на которой и висит верещащий датчик.
     — Цыц! — только и говорит Доктор, что-то переключая и вновь светя отверткой на чудо техники. Чудо техники послушно замолкает. Тогда он разворачивается обратно к Ривер. — Два правила, — он показывает ей два пальца. — Я возьму тебя в какое-нибудь еще приключение, только если ты пообещаешь, что вернешься сюда после этого. И после вообще любого. Я не знаю, что ты сделала — что ты сделала, кстати? — неожиданно прерывается он, удивленно глядя на Ривер. Из всего списка вещей, которые необходимо сделать, чтобы оказаться в «Стормкейдже», Доктор не может найти ни одной, которая пришлась бы по вкусу Ривер. Ну или он плохо ее знает? — Ладно. Правило первое: ты возвращаешься сюда. Точно так же, как и была. Правило второе: мы никого не убиваем.
    Если он верно оценивает ее возраст, она как раз в той стадии, когда расстреливать врагов не кажется ей такой уж плохой идеей. В отличие от Доктора. Затем он возвращается мыслями к тому, что происходит по ту сторону, и нехотя добавляет:
     — Наверное.
    И без лишних предисловий шагает в ту сторону, где, если ему не изменяет память, находятся лифт с лестницей, а затем на пару этажей выше — место хранения личных вещей заключенных, и даже не спрашивайте его, откуда он все это знает. У них каждая секунда на счету, и Доктора уже охватывает неимоверное чувство вины за то, что может происходит с Эми в это время. Но без манипулятора им обратно не добраться. То, что уже ему одному удалось удачно шагнуть сюда — из всех мест! — это чудо. На двух человек этого чуда может не хватить.
    Доктор на ходу проводит отверткой по электронному замку, а затем, заранее зная, что психобумага здесь не сработает, прикладывает собственный глаз к считывателю и одновременно с этим светит на него отверткой. Внутри что-то коротит: все-таки, он не является заключенным. Система странным образом зацикливается на дилемме его присутствии здесь — а что в этом странного, он не может понять? — и дверь беспомощно открывается. Доктор пропускает вперед Ривер, как настоящий джентльмен.