- Я делаю то, что должен для спасения своей дочери.
Барри очень-очень сильно хотелось наорать на Уэллса. Наорать, начать бить стекло кулаками, как… Как в прошлый раз. Как тогда, когда в этой камере сидел Эобард. Тогда тот тоже говорил размеренно, спокойно, сохраняя полную невозмутимость... Не врал, но и не раскрывал всей правды. Делал все, лишь бы ударить побольнее. И это продолжалось ровно до того момента, как Барри сорвался. Но стоило Аллену тогда перестать держать лицо, как маска равнодушие сползла и с Эобарда.
Останавливали две вещи. Первая была вполне понятной – Барри боялся заплакать. Дело ли – двадцатисемилетний доверчивый идиот, плачущий как маленький ребенок от обиды, боли и несправедливости перед камерой человека, предавшего его доверие. Совсем не по-геройски, слишком истерично и как-то не по-мужски. Во-вторых, Барри знал, что… Что боится услышать всю правду от начала и до конца. Боится вновь потерять веру в людей – пусть на время, но все же. Для него даже «на время» - слишком долго.
- Любой ценой, верно? Даже ценой дочери Джо? – Барри пождал губы, незаметно сжимая кулаки. Он должен был сказать не это.
«Кому должен, Уэллс? Зуму? Себе? Неужели мы не заслужили твое доверие? Неужели ты мог подумать, что я откажусь ради спасения жизни твоей дочери добровольно отдать часть своих сил? Ты ведь знал, Уэллс, что я бы согласился и сам нацепил бы на себя эту штуку! Ты ведь знал, что я бы никогда не отказал тебе! Ты мог сказать правду раньше. У нас было бы время придумать запасной план. Я бы знал, что стану на какое-то время медленнее, и поступил бы иначе. Изменил бы траекторию, оттолкнул Айрис в сторону и потом бы бросился спасать Уолли! Я бы успел тогда… Уэллс, неужели ты настолько не веришь мне? Настолько не веришь в меня?»
Нет. Сказать такое Барри бы сейчас не смог. Не тогда, когда за его спиной стоял Джо. Джо не должен этого слышать.
«Отец не должен знать. Пусть лучше думает, что меня трясет от злости и обиды. А не от… очередного разочарования».
Очередной сеанс душещипательных бесед с Джо он бы уже не пережил. Конечно, отец всегда ему помогал и поддерживал, только Барри все же считал, что некоторые аспекты его жизни должны принадлежать только ему, а не всей семье и команде.
Уэллс был как раз той самой частью, которую Барри хотел сохранить в неприкосновенности от окружающих. Просто потому, что настоящий Уэллс с Земли-2 был его шансом наконец-то… Успокоиться и привести свои раздраконенные чувства в относительное равновесие.
Но видимо Барри этого еще не заслужил. Все повторялось.
- Я тебе говорил: "Я бы тебя предал".  Я тебе говорил: "Мне придется выбирать"
- Ты выбрал неправильно. – Джо медленно отлепился от стены и сделал маленький шаг вперед, и Барри едва поборол желание рявнуть на отца и попросить его выйти. Все же Джо имел право быть здесь – из-за Уэллса Айрис оказалась в больнице.
- Это точно. Я только что пожертвовал своей дочерью. Я приговорил ее к смерти чтобы спасти твоего сына.
- Мне пожать тебе руку?
К счастью, Уэллс и Джо были слишком увлечены игрой в гляделки и не обращали внимание на Барри. Барри едва заметно дернулся.
«Черт…. Черт, черт, черт, черт, черт! Он… Он… действительно неправильно выбрал. Господи, когда же я перестану ошибаться»
Все же в жизни Барри все происходило слишком быстро. От любви до ненависти, от злости до раскаяния. Одна простая фраза – как обухом по голове. Действительно. Ошибся не Уэллс, а Барри. Это лицо, этот голос, эта манера общения, стиль одежды, походка, даже одеколон – Харри был слишком похож на Эобарда, и сознание Барри снова накладывало один образ на другой. Только Тоун предал Барри потому, что ненавидел. А Уэллс… Если подумать, поступок Уэллса стоило назвать не предательством, а недальновидностью. Харри просто спасал свою дочь. Самое дорогое, что было и есть в его жизни.
Когда-то Барри тоже выбирал. Он смотрел на то, как убивают его мать и решал, чей жизнью он пожертвует. Жизнью своей мамы или жизнями тех людей, кто любил его, помогал ему и был готов идти за ним до конца.
Тогда Барри бежал в прошлое и тем самым предавал их всех. Джо, Айрис, Кэйтлин, Циско, Олли, Фелисити, Эдди, Ронни, Штейна – всех своих друзей. Ленни и Лизу, Хартли, Гродда, Мардона, Джесси Джеймса – своих врагов. Предавал самим фактом того, что был готов пожертвовать их прошлым и настоящим ради себя и своего желания. Своего. Он ведь не знал, что будет с ними всеми, если он перепишет прошлое. Он не знал и не думал о том, что они чувствовали и что пережили за те полторы минуты, ожидая своего конца – потому что другой жизни они не знали.
Тогда Барри тоже выбрал. Выбрал их, а не маму, и до сих пор не знал, правильно ли поступил.
Зато теперь он понимал, что сейчас чувствует Харри. И готов был биться головой о стену.
- Отправьте меня домой. Верните на землю-2…
- А как же твоя дочь? – Барри не сразу понял, что имеет в виду Харри. А когда понял…
- Спасти ее мой долг. Не ваш.
«Нет, Харри. Нет. Я обещал тебе. Я обещал тебе, что мы ее спасем. Не ты, а мы. Я не имею никакого права оставить тебя сейчас»