Ровно жужжащий неоново-белый свет от ламп больно бьет по глазам. Голова кружится от обильного запаха хлорки, а запястье, стиснутое в пластмассовый браслет, тонет в накрахмаленных жестких перестиранных простынях. Где-то за окном кружатся пушистые хлопья снега, несутся в бешенном ритме квик-степа, облетая уличные фонари.
Лорна с грустным и несчастным видом разглядывает морозные узоры на стекле, обдумывает, какое пятно похоже на Микки Мауса, какое — на Маргарет Тэтчер. Сухой кашель раздраженно раздается над ухом и она медленно оборачивает голову.
— Мисс, ещё раз...
— Я уже все сказала! — вспыхивает Лорна и пытается ударить кулаком о прикроватную тумбочку, с зеркально начищенной поверхностью, но силёнок не хватает. — Я уже сообщила вам всю нужную информацию. Меня зовут Лорна Салли Дэйн, и да, мои инициалы ЛСД, мне двадцать один год, я студентка магистратуры Колумбийского университета, будущий геофизик, а на дворе тысяча восемьдесят пятый год. Сами на календаре посмотри, ей-богу.
Жалкая пародия на доктора Хауса, иссохший желтоватый старикашка со сморщенной кожей, словно боровичок на двух ножках, поправляет очки безумного ученого и ковыряется в ухе. Лорна морщится и неодобрительно осматривает слипшиеся серые патлы волос. От врача несёт перегаром.
— Подождите здесь, мисс. К вам скоро подойдут.
Лорна силится возразить — но её никто не слышит, и дверь мягко захлопывается. А она остается наедине со своими мыслями, одна-одинёшенька в белой стерильной комнате. Тело вялое, мягкое, налито ватой, руки свинцовые, губы пересохли и потрескались, а волосы почему-то длиннее, чем она помнит, аж до середины колен, гуще и чуть вьются. Не суть.
Ей так никто и не говорит, что происходит вокруг. Ни этот недоврач, ни предыдущий индус, словно с плаката рекламы кофе мокко. Все они как-то сочувствующе смотрят на неё, качают головой и неспешно шелестят бахилами, шуршат халатами, удаляются и присылают новых.
И это начинает надоедать.
— Мисс Дэйн, здравствуйте, — звон металлических колёсиков врывается в палату и медсестра в небесно-голубой форме, кокетливо подправляя причёску с плотными бигуди, вкатывает махину с двумя подносами. При виде количества шприцов разного содержимого и размера, баночек с таблетками и пинцетов Лорне становится не по себе.
За дверью пробегают люди; кто-то утирает слёзы смятым платочком, кто-то силится натянуть улыбку, кто-то втихаря протаскивает кремовый торт; стайка девчушек, видимо, ординаторов на интернатуре, останавливается напротив и тычет в пациентку пальцем, словно знают... кто она. Лорна поджимает губы и отворачивается, возвращаясь к бесцельному изучению зимней ночи. Ни черта не видно. Только отражения копошащейся медсотрудницы и её собственное, размытое.
— Вам надо выпить это, и это, сейчас дам стаканчик с водо... — договорить женщина не успевает, её крепко притягивают за ворот кофты к койке.
— Что здесь происходит?! Что со мной? Я больна? Раком? Я умираю? Почему мне никто ничего не сообщает?! —непонятно откуда взявшиеся силы уходят так же быстро, как и приходят, и обессилившая Лорна сползает с подушки. Хлюпает и языком слизывает катящуюся слезу. Рядом никого.
— Успокойтесь и выпейте таблетки, пожалуйста, — медсестра и не думает отвечать, почти насильно запихивает в непутевую пострадавшую лекарства и откатывает тележку дальше.
Лорна переворачивается на бок и морщит брови. За дверью быстро мелькает знакомый силуэт; почти сливаясь с кипельно-серыми стенами городской больницы округа Нью-Салем, Эмма Фрост, без привычных сверкающих декольте и мини, проплывает за первым врачом-индусом. А она что здесь делает? Кажется, она в Институте с месяц. Или около того. Джин ей не доверяет, Алексу не нравится увлечение своего брата Эммой, а значит, Лорна тоже не одобряет Фрост. И вообще она телепатов на дух не переносит.
Неужели Профессор прислал именно Белую Королеву отвезти её назад, в Институт? А с Алексом что?.. Так, нет, не паниковать раньше времени.
Лорна скучающе изучает потолок и потирает пальцы; внезапно останавливается и пристально рассматривает безымянный на левой руке. Небольшая полоска, едва заметная, словно... от кольца.
— Простите, а это не палата номер семь? — в комнату заглядывает растрепанный молодой человек и растерянно оглядывается.
— Я... не знаю, — признается Лорна, приподнимаясь на локтях. — Простите, а вы... не подскажете.. Какой сегодня день?
Юноша грустно смеется и нетерпеливо ищет знак на двери.
— С утра было тринадцатое декабря.
— А... год? — совсем упавшим голосом мямлит зеленовласка.
Тут уж гость отрывается от расследования и немигающим взглядом уставляется на собеседницу.
— Тысяча девятьсот девяносто шестой.
Знак он находит, дверь захлопывается, лампа два раза мигает и лопает, разлетаясь мелкими осколками на несколько метров, но Лорна не замечает.
Лорна не понимает.
Лорна, которая совсем не чувствует себя Лорной, истуканом сидит на кровати и упирается в одну точку.
Тринадцатое декабря тысяча девятьсот девяносто шестого года.
Этого не может быть.
Этого... просто... не... может.... быть.
[icon]http://cs636125.vk.me/v636125400/4cd2/ldT_X8nQkqI.jpg[/icon]
Отредактировано Lorna Dane (02.05.2016 18:55:52)
