Расскажи мне сказку, милый друг. Поведай мне всё с самого начала. Всё о природе гениев, непрочности их душ, податливости сердец. Спой мне песню о том, как лучи солнца играли на голубой, как августовское небо, поверхности бассейна, где ты утопил того мальчика. Сколько воды утекло с тех пор? Сколько всего было с нами? Через что мы прошли, что пережили? Ради чего? Чтобы вернуться к началу? Чтобы остаться в живых и жить вечно? Да, мой друг. Жизнь – это кольцо, а у кольца нет конца. Так говорят буддистские монахи, что медитируют среди душных благовоний в своих каменных кельях. И это правда. Всё чистая правда. Никогда не будет конца нашим жизням, пускай мы убьём друг друга тысячу раз, никогда не будет конца этой битве, что тянется уже тысячи лет. Битва между добром и злом. Как старо и избито, даже почти пошло, верно? И что бы кто ни говорил, к нам это не имеет отношения. Мы оба демоны, о сказочник, мы демоны, присланные из самых чёрных глубин Ада, чтобы терзать несчастные души людей вечно. Мы просто ещё одно звено в этой огромной цепи. Но мы никогда не окажемся на одной стороне. Потому что всё было предопределено заранее. Мы свет и тьма, олицетворяющие всю непрочность конструкции, на которой держится наш несовершенный мир. Мы просто такие, какие есть. Ты не веришь в бога, но ты точно знаешь, зачем мы были посланы им сюда, созданные лишь друг для друга, чтобы сразиться в игре, из которой нельзя выйти победителем, чтобы сразиться и в одночасье уничтожить друг друга, ибо мы вместе пришли сюда, вместе уйдём. Я – это ты, Джим.
Шерлок сидел на парапете крыши и чертовски, просто ужасно мёрз. Он злобно кутал свой покрасневший нос как можно сильнее в воротник пальто. «Он хочет, чтобы я заболел и умер. Хороший ход», - успел усмехнуться детектив сам себе, пока его взор наслаждался дивной реакцией Мориарти на приманку с его именем. Конечно, он клюнул. Сразу отбросил свою маску безразличной сволочи, занятой изучением своей руки. Это была, так сказать, просто проверка почвы. Как проверяют руду на наличие полезных ископаемых перед тем, как начать добывать алмазы. Шерлок удостоверился, что он имеет дело с тем Джимом, которого он знал, любил, ненавидел и боялся. С тем консультирующим преступником, что учил его гениальный мозг работать чуть быстрее, чем он привык. Да, это определённо он, тот Мориарти. Его не подкосили два года, проведённые… Впрочем, не слишком важно где именно он их провёл. Главное, что он здесь. И он прежний. С теми же безумными бегающими глазками, гейскими ужимками и певучим голоском, окружённый ореолом своей чёрной гениальности.
Сейчас, кажется, Мориарти что-то болтал о Магнуссене. «Ты бы видел, как я вынес ему мозги, Джим. Тому ужасному человеку, что так сильно пугал тебя. Я, кажется, спас тебя, а ты всё никак не оправишься от шока. Ну, ничего, я дам тебе время. Ты нужен мне в добром здравии… Ну, если у тебя вообще такое бывает».
Половину сказанного Шерлок по своей обычной традиции пропустил мимо ушей. Скучно. Пустая болтовня. Детектив любил разговаривать только в мыслях, но эти мысленные разговоры никак нельзя передать в устной форме, они непереводимы. Постоянное, мерное движение  механизма его мозга, анализирующее всё и даже больше. Руки, волосы, ногти собеседника, его реакцию, размер зрачков и размер зрачков хомячка, что сейчас крутил своё колесо и жил у мальчика из квартиры номер сто двадцать пять в соседнем доме на шестом этаже. Шерлок видел и знал всё, оставалось лишь выцеплять нужное из огромного потока информации, беспрестанно путешествующего через его мозг. На такое больше не способен никто.
Разговор, кажется, медленно уплыл в сторону бичевания методов сыска полиции и лично Майкрофта Холмса. Шерлок медленно выплыл из потока информации в реальность, его сознание встало на место. Да, он умел чудесную способность возвращаться из «чертогов» именно в нужный момент, чтобы ввернуть дельную фразу или выслушать нужное заявление.
- Магнуссен был слабаком, Джим, ты знаешь это не хуже меня. Он хорошо умел загонять людей в угол, и почему-то только мне пришло в голову прекратить это быстро и просто, - через какое-то время отозвался Шерлок, всё ещё сотрясаясь от порывов беспощадного ветра. – Немного в твоём духе, правда?
Ну ни дать ни взять встреча выпускников. Обсуждают бывших одноклассников после долгих лет разлуки. Идиллическая пасторальная картина. Если бы она ещё разворачивалась не на крыше, а, допустим, в Альпах и Шерлок с Джимом были бы облачены в костюмы пастушков и вели бы этот разговор среди чудных маленьких овечек, готовящихся стать чьим-то обедом, то это всё уж точно могло бы вдохновить кого-нибудь вроде Бетховена на создание его пасторальной симфонии.
Кажется, он назвал Шерлока героем. Что ж, смешно. В конце концов они выяснили ещё тогда, на крыше, два года назад, один любопытный факт – Шерлок может сколь угодно притворяться святошей, однако это далеко не так, пускай даже он и играет на стороне ангелов. Это внесёт в нашу новую партию некий элемент загадочности, не правда ли?
- Зачем ты позвал меня сюда, ради всего святого? – Шерлок спокойно задал вопрос, который обычно люди задают раздражённым тоном. – Пропеть приветствие ты мог и по телефону. Поблагодарить за убийство твоего мучителя тоже.
Шерлок знал, что Джим сам всё скажет рано или поздно, просто он мёрз и хотел ускорить процесс, хотя и расставание с врагом не сулило ничего приятного, но ветер, чёртов проклятый ветер!
Самое интересное во всём этом то, пожалуй, что ни один из них никогда не скрывал свою помешанность друг на друге. Мориарти говорил об этом почти в открытую, а Шерлок, который никогда и ничего не говорил в открытую, доказывал привязанность к «своему преступнику» делом. Ведь когда тот заводил снова свою шарманку, он и только он интересовал детектива. Наверное, это должно было льстить Мориарти, иначе с чего бы ему быть в таком восторге. Смешно, как иногда люди могут быть врагами, оказываясь при этом столь друг к другу привязанными. Для Шерлока же Джим был не только чудесным открытием и лучшим врагом, но и отражал собой чёрную сторону его души. Где-то в глубине своего холодного рассудка, Холмс всегда, с самой первой их встречи, понимал, что он мог бы стать таким, если бы не… Джон? Принципы? Не важно. Главное, эта схожесть между ними. Шерлок, обожающий всячески выставлять напоказ свой гений, и Джим, который любит строить из себя незадачливого простака, в то время как в его мозгу рождаются самые великие, дерзкие и ужасные преступления века. Только он обладает достаточной харизмой, фантазией, достаточным чувством упоения своим превосходством, словно вторящим словам Шерлока: «Что же происходит в ваших маленьких мозгах, это, должно быть, ужасно скучно». Да, скука – одна из вещей, что толкает Шерлока на всё это. Он бы не играл, если бы мог. Эта игра, работа – зовите, как хотите – просто заменяет ему очередную порцию опиума, которым он бы накачался в ближайшем притоне. Старомодный наркотик, кстати, очень под стать чопорному высокомерию Шерлока, отдающему имперскими амбициями викторианской Британии, когда опиум был весьма популярен.
Итак, крыша, зима, двое философствующих шизофреников, так обрадованных появлением в своих жизнях друг друга, что только чувство ненависти мешает им броситься друг другу в объятия. Бойтесь их, люди и правительства, бойтесь. Немало дел могут натворить эти двое, просто немного заигравшись. Один будет обращать города в прах, только чтобы второй отгадал его загадки. Вам ещё не страшно, ещё не готовы запереть своих детей и кошечек в домах? Что ж, смотрите, любуйтесь, на ту дивную пляску, оргию, исполненную искрящегося безумия, что они вам устроят. С такими всегда легко справиться. Есть спецагенты, полиция, наконец. Но эти, эти никому не дадут себя одурачить. Двое ненормальных, готовых нажать на все красные кнопки во всех атомных подлодках от русских до американских берегов только ради того, чтобы оказаться на пол шага впереди. Это страшно, ужасно страшно, так что бойтесь, бойтесь пока не поздно. Эти волкодавы, неосторожно спущенные с поводка, покалечат не только себя. Теперь их ничто не удержит, а это уже попахивает бойней. «Ты чувствуешь её, правда?»
Шерлок снова поежился и поглядел в туманное лондонское небо. Над Лондоном почти всегда висел туман. Только самолёты чертили свои линии в воздухе, направляясь в Хитроу. Ни единой звезды не было видно. И холодно, холод пробирает до костей.
Да, сегодня Холмс точно заболеет.