Она слышала каждое слово, каждую интонацию, слышала, но не слушала, поведя носом следом за слабым пока ещё запахом разложения. Не такая уж и редкость, каждый пятый пикап смердит содержимым катафалка разной степени свежести, но в этот раз что-то было не так. Это искажение скрывалось за плотной завесой сигаретного дыма, пронизавшего кабину насквозь: не получалось сосредоточиться и уловить один-единственный оттенок, который мог бы дать хоть какое-то объяснение. Икс вздохнула, словив порыв стылого ветра в лицо, и мягко развернулась, перебросив ноги через заграждение.
Форд почти сиял в полутьме, глянцевый и алый, как леденец или густое пламя костра, манил тонким прикосновением тепла из открытого окна.
– Да, – сказала она, выключая диодный фонарик над картонкой.
«Да», зябко, «да», хорошо, когда можно погреть руки у печки, «да», естественно, подбросить. Тысячу раз да, особенно посреди этого людьми и богами забытого места, за многие мили до точки, где хоть один водитель решится и рискнёт подобрать автостопщика.
– Спасибо, – добавила, подумав.
Сумка, легко подскочив, ударилась о бок, предупреждающе кольнув рёбра затерявшимся в вещах револьвером. Прорезиненный термос смолчал, стерпел, не издав ни звука, кроме, разве что, плеска на грани слышимости. Под подошвой хрустнул ярко-рыжий лист, поднявшийся из пропасти, в которую падали жертвенные камешки и пыльная крошка. Скользнув в дружелюбно распахнутую пасть кабины, Лора захлопнула дверь и протянула руки к торпеде, разминая озябшие пальцы; ароматические ёлочки под зеркалом заднего вида качнулись под очередным порывом ветра, тревожа обоняние химической какофонией.
Дорога всегда была достаточно опасна, как и весь остальной мир, разделённая, раздробленная на множество длинных и коротких отрезков, она нанизывала на себя штат за штатом, проходя сквозь бесконечно изменяющиеся пейзажи огромной кровеносной системой. Люпин не боялся влиться в поток людей и чудовищ, эта игра была знакома и почти привычна.
По всем правилам, даже скованная прижатой к коленям сумкой, она могла бы, случись что, напасть в ответ.
Мурашки, пробежавшие по загривку, Лора списала на последнюю попытку свежего воздуха пробраться в салон, за прозрачный барьер поднимающегося обратно стекла. И – паранойю.
«Ты должна больше доверять миру», упорно твердила Котьяна, откидывая непослушные пряди с высокого лба. «Не нужно накидываться на первого встречного, если что-то показалось странным. Не все на этой земле хотят твоей смерти. В конце концов, мы живём среди граждан Соединённых Штатов, большая часть которых скучные снулые рыбины с обывательскими заботами».
И всегда прятала взгляд, надеясь, что никто не заметит как сильно она скучает по своей прошлой жизни, по школе и кошкам.
Этот «самаритянин» казался немного странным, но Лора всё-таки не спешила выносить приговор преждевременно, ограничившись крайне вежливым:
– Здесь поблизости должны быть придорожные мотели. Если вас не затруднит.
Запах смерти, витающий в машине, становился сильнее, но такой же (или почти такой) пронизывал и застиранную до потёртостей куртку, въелся в кожу и волосы, проступая даже сквозь запах детского мыла.
Отмываться от крови - такой трудоёмкий процесс.