Очнувшись, Марго едва не отправила Кью в полёт до противоположной стены кабинета, но это мелочи.
Первым, что бросилось в глаза — помимо отсутствия в комнате Джулии, у Пенни — кистей рук, а у Элис — каких-либо заметных признаков жизни — была вопиющая, грубейшая безвкусица внутреннего убранства. С трудом верилось, что именно здесь Кристофер Пловер создал книги о Филлори.
В то, что именно здесь насиловали Мартина Чатвина, верилось куда легче. Привлекательности интерьеру это отнюдь не добавляло; Марго оказала миру огромную услугу, разгромив половину самой, по её мнению, уродливой и виноватой во всех их неудачах мебели. Конечно, вряд ли письменный стол мог помешать Зверю сотворить то, что он сотворил, и уж совершенно точно стеллажи с книгами не в силах были остановить расплывающиеся по ковру кровавые пятна, или, тем более, вернуть руки Пенни на их законное место, однако это было лучшей альтернативой из имеющихся.
Она очень надеялась, что связь Зверя с этим местом достаточно сильна, чтобы физически ощутить последствия расправы над столом, креслом, книжным шкафом и, в особенности, люстрой монструозного вида, которую Марго невзлюбила практически с первого взгляда. Она могла бы сровнять с землёй всё это нелепое здание, но только не в одиночку и явно не сейчас.
Жизни остальных были в сто, тысячу, миллион раз важнее глупого дома: чтобы успокоиться и начать помогать Кью и Элиоту, Марго потребовалось шесть экспресс-сеансов самовнушения, и всё равно она чувствовала себя так, будто только что выпила собственные же эмоции.
Они были готовы. Они должны были быть готовы. Они прогоняли этот сценарий бессчётное количество раз, и всё равно потерпели неудачу — если это вообще можно так назвать.
Утешало лишь то, что в этой версии развития событий Элиот остался жив.

Марго надеялась, Элис и Пенни попали в надёжные руки не слишком поздно: на культи последнего было страшно смотреть, но в то же время было невозможно не.
Преподаватели с носилками уже скрылись с глаз долой, а она всё ещё представляла аккуратно оторванные кисти рук и мертвенно бледное личико Куинн. Бледность, к слову была той совершенно не к лицу.
"Нужно найти не только Джулию," — хотела сказать Марго, но уступила слово Элиоту. Высказаться тому было нужнее: присмотревшись к лучшему и единственному другу, она содрогнулась. Выглядел Эл ничем не лучше Элис, с той поправкой на то, что был способен ходить и говорить. Хотя "говорить" — слишком громко сказано.
Скорее, нести всякую ересь.
Слух Марго зафиксировал звон пощёчины прежде, чем она поняла, что случилось и зачем она это вообще сделала. Будто со стороны наблюдая, как её ладонь идёт на сближение с лицом Элиота, про себя она отметила две весомые причины для происходящего.
Во-первых, его необходимо было привести в чувство: Элиот явно не отдавал себе отчёта в том, что говорит.
Во-вторых, жизненно важно было стереть с королевского лица совершенно чужую ухмылку. Парень, стоящий перед ней не может быть её Элом, подумала Марго, и тут же поправила себя с всё нарастающей злостью.
Очень даже может.
— Хватит. Жалеть. Себя, — зло отчеканила Марго, — Возьми себя в руки, ты король или где? Хочешь умереть, пропитавшись алкоголем? Ради бога. Сделаешь это через лет семьдесят, а пока ещё ничего не кончено. Лично мне хочется ещё пожить, желательно, в здравом уме и трезвой памяти. Трезвой, солнце моё.
Её трясло, то ли от ярости, то ли от страха: сама ещё не решила. Какая-то её часть считала идею Элиота невероятно привлекательной, чуть ли не гениальной. Слава богу, часть эта была микроскопически мала по сравнению с остальной Марго, которая должна была сделать что угодно, лишь бы сработало.
— Мы можем попытаться отследить её, — ни капли не успокоившись, сообщила Марго, явно решив примерить плащ Капитана Очевидность, — Но нужно действовать быстро и осторожно, пока след не простыл.
Ну и пока слежку не обнаружили.

Отредактировано Margo Hanson (02.08.2016 01:09:44)