Врать Падме умела.
То есть как, конечно в официальном голодневнике королевы вензелёчками уроки «как эффективно заговаривать зубы послам» не числились, заменялись нейтрально-отрицательным «дипломатия». Но приходилось уметь выворачиваться. В конце концов, особа аристократической крови не была неким отчаянным контрабандистом, летящим в мусоросжигатель финансов по прямой; нет, конечно, небылицы о сброшенных на землю ящиках карбонита она не сочиняла. Просто умело лавировала между формулировками и любой террористический акт могла представить в качестве запланированной проверки инфраструктурных систем и небольшой осечки главного инженера с бедной семьёй и больной девочкой, а дети, знаете, цветы жизни, и мы должны помнить о ближайшем благотворительном мероприятии... Ещё сомневаетесь в навыках сенатора от Чоммел?
Сегодня, правда, Падме не везло.

Падме, безусловно, виноватой не была. Виноват был разжиревший на нанобелках и бутербродах с брулом Сенат, оттопыривая пальчики за бокальчиком датомирского вина. Обсуждалось открытие нового оперного сезона и красота синеглазой тви'лечки-примы, но никак не чрезвычайно важный вопрос насущный! Альдераан негодовал и бурлил противоречиями, после того как Галактическая Ассоциация по Защите Образовательного, Культурного, Научного и Исторического Наследия, или попросту ГАЗОКНИН, объявила о своём отречении от покровительства мховых картин. Одно из неоспоримых чудес вселенной, растянутые полотна в выпуклых рельефных разноцветных травах, отражение действительности и освещение проблем социума — всё это ГАЗОКНИН собиралась бросить на произвол судьбы, оправдывая свои кощунственные действия участившимися взломами и проникновениями в музеи, эти картины хранящие. Подумаешь, какая-то дюжина смертей и пара разгромлённых залов, искусство важнее! Падме не могла принять решение Сената, а митинги не помогали.
Возможно, она могла обратиться к Энакину. Но по вечерам случалось как-то не до разговоров, находились гораздо более интересные вещи — в дежарик поиграть, к примеру — а значит, действовать приходилось самой. Зато Асока Тано выглядела соратником идеальным для небольшого рейда в одну из кантин нижних уровней, лёгкой на подъём и жаждущей приключений. Безопасных. Тщательно спланированных. В простом холщовом костюме пилота на выгуле и с пышной косичкой Амидалу было не узнать; и как будто пара вопросов могла кому навредить... Раш Кловис побожился на ледяных верхушках Сципио, что адрес добыл из достоверных источников и расследованию это поможет. Они просто поговорят с барменом, узнают о нужных людях-транспортировщиках картин, а затем передадут данные Ордену, после чего джедаи займутся полноценным детективом и узнают, чем же философский мох так привлекает пиратов.
Помог Раш Кловис неописуемо. Лишь в царстве тьмы они с Тано успели сбежать от двух вооруженных рептилоидов и завернуть в нужную кантину с четырьмя вопросников, как банда викуэев повязала их с явным удовольствием. Какофония криков вокруг намекала на транспортировку далеко не спайса.

Посадили их с Асокой не в клетку, а в вольер. Достижение, однако! Провали они миссию целиком, то обниматься им сквозь узкие прутья, а не заборчики пошире. Ещё и напротив расхаживали два подельника, постукивая электродубинками и о чём-то смачно пересмеиваясь, изредка тыкая заточенным когтями то в одну, то в другую пленницу.
Свора роевых крыс с дикими визгами гналась за небольшими слизняками, напоминающими сородичей дюракритовых; завязался нешуточный гладиаторский бой. Редкие голубые капли крови слизняков орошили проломанные плиты пола, а крысы победоносно вцепились зубами в тушу. Загородив ракурс Асоке, Падме с любопытством и внутренним кромешным ужасом наблюдала за негуманоидной борьбой за выживание. Послышались шаги и отдалённые голоса, шёл Шадал, главарь банды (ну хоть что-то выведать они успели) и ведал кому-то о новом «товаре», молодой тогруте и хлипенькой девке. Когда покупатель появился в изломанной раме проёма, Асока, кажется, сдавленно и радостно вскликнула, а Падме тотчас же вцепилась ногтями в локоть падавана. Что за ребячество!
— Знаешь их? — прошипел Шадал, резкими шагами приближаясь к вольеру, мгновенно переменившись в лице, — знаешь его?! — обратился он к Падме.
Та, презрительно сщурившись, долго и оценивающе разглядывала Энакина Скайуокера.
— Знать не знаю этого вашего кудряша, впервые вижу.
Шадал не поверил. Глубоко вдавленные зрачки разошлись продолговатыми морщинами и затрещали; в левой лапе мелькнула искра клинка. Падме нервно сглотнула. Если признается — им с Асокой уже не уйти. Гуанги ведуют, что с ними приключится! Была причина и другая: ежели обойдётся, их отошлют, или придётся искать выход на уровни верхние. Уйдут ни с чем. Культурное многовековое наследие искусства Альдераана останется пылиться в голотеках, а Энакин постарается играть в опытного и взрослого джедая. Но всем же ясно, кто здесь знает лучше и старше аж на целых пять лет. Падме, разгневанно сдувая прядь со лба, возмутилась:
— Я честная работяга, голосовала за профсоюзы и индексацию пенсии! Я с такими сопляками кудрявыми не вожусь!
Шадал наклонился поближе и обдал не совсем сенатора зловонной отдышкой. Склизкие пальцы обхватили подбородок и задрали голову; пахло мертвечиной. Падме пошире распахнула глаза и молча наблюдала, как острый шершавый язык викуэя причпокнул. Хватка ослабла; пришлось поближе подвинуться к Асоке, загораживая леденцово-спиралевидные лекки падавана. Группа роевых крыс радостно запищала, выкатив обугленные стебли, и устроилась за трапезой.

Отредактировано Padmé Amidala (16.05.2016 19:48:47)